Эвенки (самоназвание эвэнкил, ставшее официальным этнонимом в 1931 году; старое название – тунгусы от якут. тоҥ уус) – коренной народ Российской Федерации (Восточная Сибирь). Живут также в Монголии и на северо-востоке Китая. Отдельные группы эвенков были известны как орочены, бирары, манегры, солоны. Язык – эвенкийский, принадлежит к тунгусо-маньчжурской группе алтайской языковой семьи. Выделяется три группы диалектов: северная, южная и восточная. Каждый диалект подразделяется на говоры.
География
Живут от побережья Охотского моря на востоке до Енисея на западе, от Северного Ледовитого океана на севере до Прибайкалья и реки Амур на юге: в Якутии (14,43 тыс. чел.), Эвенкии (3,48 тыс. чел.), Дудинском районе Таймырского АО, Туруханском районе Красноярского края (4,34 тыс. чел.), Иркутской области (1,37 тыс. чел.), Читинской области (1,27 тыс. чел.), Бурятии (1,68 тыс. чел.), Амурской области (1,62 тыс. чел.), Хабаровском крае (3,7 тыс. чел.), Сахалинской области (138 чел.), а также на северо-востоке Китая (20 тыс. чел., отроги хребта Хинган) и в Монголии (около озера Буир-Нур и верховья реки Иро).
Язык
Говорят на эвенкийском языке тунгусо-маньчжурской группы алтайской семьи. Диалекты делятся на группы: северный – к северу от нижней Тунгуски и нижнего Витима, южный – к югу от нижней Тунгуски и нижнего Витима и восточный – к востоку от Витима и Лены. Распространены также русский (свободно владеют 55,7 % Эвенков, считают родным – 28,3 %), якутский и бурятский языки.
Эвенкийский язык, наряду с маньчжурским и якутским, относится к тунгусо-маньчжурской ветви алтайской языковой семьи.
В свою очередь тунгусо-маньчжурская языковая семья – это нечто промежуточное между монгольской (к ней принадлежат монголы) и тюркской языковой семьей (куда, например, относятся тувинцы, хотя многие не воспринимают тувинцев как тюрок (таких как татар, уйгур, казахов или турок), т.к. тувинцы не исповедуют ислам, а являются частично шаманистами, как якуты и эвенки, а частью буддистами, как маньчжуры и монголы, При этом надо отметить, что маньчжуры также частью исповедуют буддизм). Эвенки очень близки к маньчжурам, но в отличие от них не создали знаменитых государственных образований. И в этом они похожи на близких им якутов.
Эвенки, как в России, так в Китае и Монголии, приспособили с помощью ученых соответствующих стран для записи своего языка систему письменности, принятую у титульных народов данных государств. В России эвенки используют кириллический алфавит, в Монголии – старомонгольскую письменность, а в Китае – старомонгольскую письменность и иероглифы. Но и это произошло недавно, в XX веке. Поэтому в нижеследующих выдержках материала китайского иновещания говорится, что у эвенков нет письменности.
Название
Пожалуй, это звучит странно, но даже само название эвенкийского народа овеяно духом мифов и сомнений. Так, со времени освоения русскими обширных территорий, занимаемых эвенками, до 1931 г. было принято называть этот народ (а заодно и родственных им эвенов) общим словом «тунгусы». При этом происхождение слова «тунгус» до сих пор остается неясным – то ли оно происходит от тунгусского слова «кунгу», означающего «короткую шубу из оленьих шкур, сшитую шерстью вверх», то ли от монгольского «тунг» – «лесные», то ли от якутского «тонг уос» – «люди с мерзлыми губами», т.е. говорящие на непонятном языке. Так или иначе, но название «тунгус» по отношению к эвенкам до сих пор используется рядом исследователей, что вносит путаницу в и без того запутанную историю эвенкийского народа.
Одно из самых распространенных самоназваний этого народа – эвэнки (также эвэнкил) – в 1931 г. было признано официальным и прибрело более привычную для русского слуха форму «эвенки». Происхождение слова «эвэнки» еще загадочнее, чем «тунгусы». Одни ученые утверждают, что оно происходит от названия древнего забайкальского племени «увань» (также «гувань», «гюй»), от которого якобы ведут свои корни современные эвенки. Другие и вовсе разводят руками, отказываясь от попыток трактовки этого термина и указывая лишь, что он возник около двух тысяч лет назад.
Еще одно весьма распространенное самоназвание эвенков – «орочон» (также «орочён»), буквально означающее «человек, владеющий оленем», «оленный» человек. Именно так называли себя эвенки-оленеводы на обширной территории от Забайкалья до Зейско-Учурского района; однако некоторые из современных амурских эвенков предпочитают название «эвэнки», а слово «орочон» считают всего на всего прозвищем. Помимо этих названий, среди различных групп эвенков бытовали также самоназвания «манегры» («кумарчены»), «илэ» (эвенки Верхней Лены и Подкаменной Тунгуски), «килен» (эвенки от Лены до Сахалина), «бирары» («бирарчены» – т.е. живущие вдоль рек), «хундысал» (т.е. «хозяева собак» – так называли себя безоленные эвенки Нижней Тунгуски), «солоны» и многие другие, часто совпадавшие с названиями отдельных эвенкийских родов.
При этом далеко не все эвенки были оленеводами (например, манегры, проживавшие на юге Забайкалья и Приамурья, также разводили лошадей), а некоторые эвенки и вовсе были пешими или оседлыми и занимались только охотой и рыболовством. В общем, вплоть до 20 века эвенки не были единым, целостным народом, а скорее представляли собой ряд отдельных племенных групп, обитавших порой на огромном расстоянии друг от друга. И все же при этом их связывало очень многое – единый язык, обычаи и верования, – что позволяет говорить об общих корнях всех эвенков. Но где же лежат эти корни?
История
II тыс. до н.э. — I тыс. н.э. – заселение человеком долины Нижней Тунгуски. Стоянки древних людей неолита эпохи бронзы и железного века в среднем течении Подкаменной Тунгуски.
XII в. – начало расселения тунгусов по Восточной Сибири: от побережья Охотского моря на востоке до Обско-Иртышского междуречья на западе, от Северного Ледовитого океана на севере до Прибайкалья на юге.
Среди северных народностей не только российского Севера, но и всего арктического побережья, эвенки – самая многочисленная языковая группа: на
территории России их проживает более 26000 человек, по различным источникам, столько же в Монголии и Маньчжурии.
Наименование «эвенки» с созданием Эвенкийского округа прочно вошло в социальный, политический и языковой обиход. Доктор исторических наук В.А. Туголуков дал образное объяснение наименованию «тунгусы» – идущие поперек хребтов.
Тунгусы с древнейших времен расселились от берегов Тихого океана до Оби. Их образ жизни вносил изменения в наименование родов не только по географическим признакам, но, чаще, бытовым. Эвенки, живущие по берегам Охотского моря, именовались эвенами или, чаще, ламутами от слова «лама» – море. Забайкальские эвенки именовались мурченами, ибо они в основном занимались коневодством, а не оленеводством. А наименование коня – «мур». Эвенки-оленеводы, расселившиеся в междуречье трех Тунгусок (Верхняя, Подкаменная, или Средняя, и Нижняя) и Ангары называли себя ороченами – оленными тунгусами. И все они разговаривали и разговаривают на едином тунгусо-маньчжурском языке.
Большинство историков-тунгусоведов считают прародиной эвенков Забайкалье и Приамурье. Во многих источниках утверждается, что они были вытеснены более воинственными степняками в начале Х в. Однако существует еще одна точка зрения. В китайских хрониках упоминается, что еще за 4000 лет до того, как эвенки были вытеснены, китайцы знали о народе, сильнейшем среди «северных и восточных иноземцев». И эти китайские хроники свидетельствуют о совпадениях по многим признакам того древнего народа – сушеней – с более поздним, известным нам как тунгусы.
1581-1583 гг. – первое упоминание о тунгусах как народности в описании Сибирского царства. Первые землепроходцы, исследователи, путешественники высоко отзывались о тунгусах: «услужливы без раболепства, горды и смелы». Харитон Лаптев, обследовавший берега Ледовитого океана между Обью и Оленеком, писал:
«Мужеством и человечеством, и смыслом тунгусы всех кочующих в юртах проживающих превосходят». Ссыльный декабрист В. Кюхельбеккер называл тунгусов «сибирскими аристократами», а первый енисейский губернатор А. Степанов писал: «их костюмы напоминают камзолы испанских грандов…» Но нельзя забывать, что первые русские землепроходцы отмечали также, что «копейца и рогатины у них каменные и костяные», что нет у них железной посуды, и «чай варят в деревянных чанах раскаленными камнями, а мясо только на угольях пекут…» И еще: «иголок железных нет и одежду шьют и обувь костяными иглами и оленьими жилками».
Вторая половина XVI в. – проникновение русских промышленников и охотников в бассейны рек Таза, Турухана и устье Енисея. Соседство двух разных культур было взаимопроникающим. Русские обучались навыкам охоты, выживания в северных условиях, вынуждены были принимать нормы морали и общежития аборигенов, тем более что пришлые поселенцы брали в жены местных женщин, создавали смешанные семьи.
Постепенно племена эвенков были вытеснены якутами, русскими и бурятами с части своей территории и переселились в Северный Китай. В позапрошлом веке Эвенки появились на нижнем Амуре и Сахалине. К тому времени народ был частично ассимилирован русскими, якутами, монголами и бурятами, даурами, маньчжурами и китайцами. К концу XIX века общая численность эвенков составляла 63 тысячи человек. Согласно данным переписи 1926-1927 годов в СССР их проживало 17,5 тысяч. В 1930 году Илимпийский, Байкитский и Тунгусо-Чунский национальные
районы были объединены в Эвенкийский национальный округ. По данным переписи 2002 года на территории России проживает 35 тысяч эвенков.
Быт эвенков
Основное занятие «пеших» эвенков – охота. Ведётся она в основном на крупного зверя оленя, лося, косулю, медведя, однако, пушная охота на более мелких животных (белку, песца) также распространена. Охота ведётся обычно с осени по весну, группами по два-три человека. Эвенки-оленеводы использовали животных при езде верхом (в том числе и для охоты) и под вьюк, доили. После окончания охотничьего сезона несколько эвенкийских семей обычно объединялись и перекочёвывали в другое место. У некоторых групп были известны нарты различных типов, которые были заимствованы у ненцев и якутов. Эвенки разводили не только оленей, но и лошадей, верблюдов, овец. В некоторых местах была распространена охота на тюленя и рыболовство. Традиционными занятиями эвенков была обработка шкур, бересты, кузнечество, в том числе на заказ. В Забайкалье и Приамурье эвенки даже переходили к оседлому земледелию и разведению крупного рогатого скота. В 1930-х годах начали создаваться оленеводческие кооперативы, а вместе с ними и стационарные посёлки. В конце прошлого века эвенки стали образовывать родовые общины.
Пища, жилье и одежда
Традиционной пищей эвенков являются мясо и рыба. В зависимости от рода занятий эвенки также употребляют в пищу ягоды, грибы, а осёдлые – овощи, выращиваемые на собственных огородах. Основной напиток – чай, иногда с оленьим молоком или солью. Национальное жилище эвенков – чум (дю). Он состоит из конического остова из жердей, покрытых шкурами (зимой) или берестой (летом). В центре располагался очаг,а над ним – горизонтальная жердь, на которую подвешивался котёл. В то же время у различных племён в качестве жилища использовались полуземлянки, юрты различных типов и даже заимствованные у русских срубные строения.
Традиционная одежда эвенков: суконные натазники, ноговицы, кафтан из оленьей шкуры, под который надевался специальный нагрудник. Женский нагрудник отличался бисерным украшением и имел прямой нижний край. Мужчины носили пояс с ножом в ножнах, женщины – с игольницей, трутницей и кисетом. Одежда украшалась мехом, бахромой, вышивкой, металлическими бляшками, бисером. Общины эвенков обычно состоят из нескольких родственных семей, насчитывающих от 15 до 150 человек. До прошлого века сохранялся обычай, согласно которому охотник должен был отдавать часть добычи сородичам. Для эвенков характерна малая семья, хотя раньше в некоторых племенах было распространено многожёнство.
Верования и фольклор
Сохранялись культы духов, промысловые и родовые культы, шаманизм. Существовали элементы Медвежьего праздника – обряды, связанные с разделкой туши убитого медведя, поеданием его мяса, захоронением костей. Христианизация Эвенков проводилась с 17 века. В Забайкалье и Приамурье было сильно влияние буддизма. Фольклор включал песни-импровизации, мифологический и исторический эпос, сказки о животных, исторические и бытовые предания и др. Эпос исполнялся
речитативом, часто в исполнении принимали участие слушатели, повторяя отдельные строки за сказителем. Отдельные группы Эвенков имели своих эпических героев (сонинг). Постоянные герои – комические персонажи были также у бытовых рассказов. Из музыкальных инструментов известны варган, охотничий лук и др., из танцев – хоровод (хейро, сэдьо), исполнявшийся под песенную импровизацию. Игры носили характер состязаний в борьбе, стрельбе, беге и др. Были развиты художественная резьба по кости и дереву, обработка металла (мужчины), вышивка бисером, у восточных Эвенков – шёлком, аппликация мехом и тканью, тиснение по бересте (женщины).
Эвенки Китая
Хотя в России обычно считают, что эвенки живут в российской Сибири, на сопредельной территории Китая они представлены четырьмя этнолингвистическими группами, общая численность которых превосходит численность эвенков в России: 39 534 против 38 396. Эти группы объединены в две официальные национальности, проживающие в Эвенкийском автономном хошуне автономного района Внутренняя Монголия и в соседней провинции Хэйлунцзян (уезд Нэхэ):
- орочоны (буквально «оленеводы», кит. упр. 鄂伦春, пиньинь: Èlúnchūn Zú) – 8196 человек по переписи 2000 года, 44,54 % живёт во Внутренней Монголии, а 51,52 % – в провинции Хэйлунцзян, 1,2 % – в провинции Ляонин. Около половины говорят на орочонском диалекте эвенкийского языка, иногда рассматриваемом как отдельный язык; остальные только по-китайски. В настоящее время в Китае оленеводы-эвенки являются очень малой этнической группой, численностью всего около двухсот человек. Они говорят на диалекте северо-тунгусского языка. Существование их традиционной культуры находится под большой угрозой.
- эвенки (кит. упр. 鄂温克族, пиньинь: Èwēnkè Zú) – 30 505 на 2000 год, 88,8 % в Хулун-Буире, в том числе:
- небольшая группа собственно эвенков – около 400 человек в деревне Аолугуя (уезд Гэньхэ), которых сейчас перемещают в пригород уездного центра; сами себя они называют «йэкэ», китайцы – якутэ, так как они возводили себя к якутам. Согласно финскому алтаисту Юхе Янхунену, эта единственная этническая группа в Китае, занимающаяся оленеводством;
- хамниганы – сильно монголизированная группа, которая говорит на монгольских языках – собственно хамниганском и на хамниганском (старо-барагском) диалекте эвенкийского языка. Эти так называемые маньчжурские хамниганы эмигрировали из России в Китай в течение нескольких лет после Октябрьской революции; около 2500 человек живёт в Старобаргутском хошуне;
- солоны – они вместе с даурами переселились из бассейна реки Зея в 1656 году в бассейн реки Нуньцзян, а затем в 1732 частью отправились дальше на запад, в бассейн реки Хайлар, где позже был образован Эвенкийский автономный хошун с 9733 эвенками. Говорят на солонском диалекте, иногда рассматриваемом как отдельный язык.
Поскольку как хамнинганы, так и «якуты-эвенки» весьма малочисленны (около 2000 первых и, вероятно, около 200 вторых), подавляющее большинство лиц, приписанных в Китае к эвенкийской национальности, являются солонами. Численность солонов оценивалась в 7200 в 1957 г, 18 000 в 1982, и 25000 в 1990.
Великие люди эвенкийского народа
ГАУДА
Агуда (Агудай) – наиболее известная историческая личность ранней истории тунгусов, вождь тунгусо-язычных племен Приамурья, создавший могущественное государство Айсин Гурун. В начале второго тысячелетия тунгусы, которых китайцы называли Нюйчжи (чжуличжи) – чжурчжени, прекратили господство киданей (монгольские племена). В 1115 году Агуда объявил себя императором, создав империю Айсин Гурун (Аньчун Гурун) – Золотая Империя (кит. «Цзинь»). В 1119 году Агуда решил начать войну с Китаем и в том же году чжурчжени взяли Кайфын – столицу Китая того времени. Победа тунгусов-чжурчженей под предводительством Агуды была одержана числом в 200 тыс. воинов против миллионного китайского войска. Империя Айсин Гурун просуществовала более 100 лет до начала расцвета монгольской империи Чингис-Хана.
Бомбогор
Бомбогор – вождь союза эвенкийский родов в Приамурье в борьбе с маньчжурскими завоевателями в XVII в. Под предводительством Бомбогора эвенки, солоны и дауры противостояли маньчжурам династии Цин в середине 1630-х гг. Под его знаменами собирались до 6 тыс. воинов, сражавшихся несколько лет с регулярной маньчжурской армией. Лишь спустя 5 лет маньчжуры смогли пленить Бомбогора и подавить сопротивление эвенков. Бомбогор был схвачен маньчжурами в 1640 г., свезён в столицу маньчжурского императора – г. Мукден и там казнён. С гибелью Бомбогора эвенки и все народы Приамурья на территории Китая оказались подчинены императору и династии Цин.
Немтушкин А.Н.
Немтушкин Алитет Николаевич – известный эвенкийский писатель, поэт. Родился в 1939 г. в стойбище Иришки Катангского района Иркутской области в семье охотника, воспитывался в школах-интернатах и бабушкой Огдо-Евдокией Ивановной Немтушкиной. В 1957 году окончил Ербогачёнскую среднюю школу, в 1961 году Ленинградский Педагогический институт имени Герцена.
После учёбы Алитет Николаевич приезжает работать в Эвенкию корреспондентом газеты «Красноярский рабочий». В 1961 году становится редактором Эвенкийского радио и работает в журналистике более 20 лет. Его первая книга – сборник стихов «Тымани агиду» (Утро в тайге) вышла, когда Алитет Николаевич был ещё студентом в 1960 году. С тех пор из под пера Немтушкина вышло более 20-ти книг, которые были изданы в Красноярске, Ленинграде, Москве, Якутске. Стихи и проза Немтушкина переведены на десятки языков народов бывшего СССР и социалистических стран.
Самыми значительными и популярными произведениями Алитета Немтушкина являются стихотворные сборники «Костры моих предков», «Дыхание земли», прозаические книги «Мне снятся небесные олени», «Следопыты на оленях», «Дорога в нижний мир», «Самэлкил – Метки на оленьем ухе» и др. В 1986 году А. Немтушкин избирался ответственным секретарем Красноярской писательской организации; в 1990 году удостаивается звания «Заслуженный работник культуры»; в 1992 году награждается Государственной премией Российской Федерации в области литературы; член Союза писателей с 1969 года.
Чапогир О.В.
Известный композитор, автор и исполнитель множества эвенкийских песен. Олег Васильевич Чапогир родился в 1952 году в поселке Кислокан Илимпийского района Красноярского края в семье охотников-эвенков. С детских лет он слышал народные напевы от своей матери и других эвенков, что вместе с природным даром позднее повлияло на его жизненный выбор.
После окончания восьми классов Туринской средней школы, Олег Васильевич поступил в Норильское музыкальное училище по классу народных инструментов северного отделения. Получив диплом, в 1974 году будущий композитор вернулся в родную Эвенкию, где он и начал творить свои произведения. Работал в Илимпийском районном отделе культуры, в художественной мастерской, в окружном научно-методическом центре.
О таланте и деятельности Олега Чапогира прекрасно поведала Г.В. Шакирзянова: «Произведения более раннего периода, написанные им сразу после окончания училища, посвящены в основном молодежной тематике, в них — неудержимый ритм и четкий пульс времени. Песенные произведения позднего периода несут в себе отпечаток глубокого вдумчивого отношения к народной поэзии, к своим историческим корням, что заметно отличает композиторское искусство Олега Чапогира от творчества других композиторов Эвенкии. Свое вдохновение Олег Чапогир черпал не только в неповторимой по своей красоте таежной природе, но и в стихах наших знаменитых эвенкийских поэтов А. Немтушкина и Н. Оёгира». Олег Чапогир является автором более 200 песен и мелодий. Он выпустил восемь альбомов с песнями об эвенках и Севере.
Атласов И.М.
Атласов Иван Михайлович – известный общественный деятель, один из современных лидеров эвенков, Председатель Совета Старейшин эвенкийского народа России. Иван Михайлович родился в 1939 г. в Эжанском наслеге усть-Майского района Якутии в семье охотника-эвенка. С малых лет трудился наравне с взрослыми, познав тяготы военного времени. Закончил 7-летнюю Эжанскую школу, среднюю школу в Усть-Мае. Закончил в 1965 г. Якутский государственный университет по специальности «инженер промышленно-гражданского строительства», оставшись преподавать на том же факультете. С 1969 г. трудился в министерстве ЖКХ ЯАССР, затем заместителем директора Якутгорпищеторга. С 1976 г. до пенсии работал в Якутагропромстрое, построил крупнейшие торговые и складские здания того времени.
С конца 80-х гг. XX в. является одним из основателей общественного движения коренных малочисленных народов в Якутии. В течение нескольких лет возглавлял Ассоциацию эвенков Республики Саха, в 2009 г. избран Председателем Совета Старейшин эвенкийского народа России. Инициатор ряда законодательных актов республиканского значения, направленных на поддержку коренных народов, активный защитник окружающей среды и законных прав малочисленных этносов.
Перекатываясь, ударяясь о камни, бурлит горная речка с чистейшей ледяной водой, по бездонному ясному небу плывут пушистые облака. Весь мир наполнен ароматом цветущей хвои лиственниц и пьянящим запахом цветов багульника. В этом прекрасном своей первозданной прелестью мире не ощущается время: эти горы, эти деревья, эта река и даже жужжащий над золотыми одуванчиками шмель будто бы растворены в вечности…
Среди этой бесконечной вечности существует тихий уютный мир, где реальность людей и Вселенная сливаются, и в этом удивительном мире живут предания былых времен. В каждом дуновении ветра слышится говор исчезнувшего племени, в каждом шелесте деревьев таятся слова улетевших в даль веков великих народов... Но они здесь, Мать-Земля хранит память обо всех…
Среди эвенков Южной Якутии сохранилась удивительная легенда об источниках минеральных живительных вод, которыми славятся эти края.
«Давным-давно в незапамятные времена в этих местах жил богатый эвенкийский род Нюрмаган . У вождя рода было семь дочерей и не было сыновей. И однажды на закате лет боги даровали ему сына. Но ребенок родился болезненным и покрытым струпьями. Сколько знахарей и шаманов пытались вылечить малыша, вроде бы язвы заживали, но спустя некоторое время опять появлялись. Нюрмаганы кочевали по всей Южной Якутии и однажды во время переезда малыш выпал из люльки. Сначала не заметили, что ребенок выпал, потом услышали веселый смех малыша и плеск воды, и обернулись. Давно не слышали родители звонкий смех своего сыночка, зудящие раны так беспокоили, что малыш все время плакал и капризничал.
А тут сидит мальчик посреди неглубокого родника с теплой ласкающей водой, бьет по воде, плескается и задорно хохочет. На глазах умиленной матери выступили слезы счастья. После этого купания малыш спокойно спал всю ночь, а на утро болячки покрылись корочкой и стали заживать. Род нюрмаган целое лето провел у живительного родника. Каждый день купали малыша в целебном источнике. К зиме мальчик полностью выздоровел. С тех пор эти источники стали почитаться как священные места. Мальчик вырос и стал вождем своего рода, отважным, смелым и сильным. Звали отважного вождя Нахот. И народная молва из уст в уста из века в век стала передавать тайну живительных горных ключей».
Еще до этого рассказанного в распространенной легенде случая о выздоровлении сына вождя рода нюрмаган, были удивительные рассказы охотников, наблюдавших за ранеными оленями и лосями. Окровавленные животные, собрав последние силы, добирались до таинственных горячих ключей, окунались в ручейки и озерца, куда стекалась целебная вода, и раны заживали очень быстро. Их природное чутье знало, что в этих запрятанных в горах ручьях течет особенная вода.
С тех пор великие шаманы древнейших эвенкийских родов нюрмаган, пуэгир и бюлю стали почитать и охранять эти заповедные места, совершали обряды и берегли от чужаков эти дары богов.
Было еще одно прекрасное предание об этих загадочных источниках живой воды. Эта легенда распространена среди амурских эвенков.
«В одном роду, неизвестно в каком, за туманами веков, когда эвенки были могущественны, когда у них были великие князья и в те далекие времена лучшие сыны этого гордого и благородного народа управляли провинциями Поднебесной, жила девушка неописуемой красоты. Днем она сияла подобно солнечным лучам, а лунной ночью она затмевала свет Луны красотой прекрасного лика. И звали красавицу Аэврит . Влюбился в эту юную чарующую красавицу император одной большой провинции Китая. Послал он сватов к родителям девушки, все сделал честь по чести. Престарелые родители Аэврит не могли отказать Его Величеству – наместнику богов на Земле. Соглашение было заключено, калым оплачен, назначена дата свадьбы на осень.
Жарким чудесным летним днем юная Аэврит сидела у прохладного горного ручья, пела серебристым проникновенным голосом песню о красоте родной природы и обрабатывала оленью шкуру. Ее чудесный голос услышал проезжавший мимо молодой отважный охотник Мэндэ . Его так очаровал голос поющей девушки. Он из-за кустов наблюдал за прекрасной певуньей. Спиной к нему сидела девушка с точеным гибким станом, по спине струилась густая длинная цвета воронова крыла коса, и конец роскошной косы, украшенной косоплеткой, лежал на прибрежных камнях. Почувствовав чужой взгляд на себе, красавица обернулась. Юноша Мэндэ оторопел от неземной красоты девушки, словно девственный снег на высоких вершинах гор была белолика, бездонные темные, как омут глаза, были ярче зимних звезд, свежие губы цвета алой утренней зари приоткрыты в удивлении, румянец на девичьих щеках нежнее розового рассвета. Влюбился Мэндэ с первого взгляда в девушку удивительной редкой красоты.
Вышел юноша из своего укрытия к девушке. Юная красавица потупила взор. Мэндэ подошел к девушке и спросил:
- Как тебя зовут, прекрасная дева?
Аэврит, - ответила девушка, улыбаясь.
А тебя как величают отважный юноша?
Мэндэ нарекли меня мои родители.
Долго гуляли вдоль речки юноша и девушка. В их юных сердцах зародилось удивительное, прекрасное и нежное, как первый подснежник, вобравший в себя весеннюю небесную синь, выросший сквозь лед и снег, чувство.
Юноша обещал осенью вернуться за прекрасной девой и увезти ее далеко-далеко, на свою родину. Юная Аэврит не успела сказать благородному и отважному охотнику, что она уже обручена. Молодой охотник так быстро и ловко сел на учаха-оленя и ускакал.
Аэврит утаила от родителей встречу с молодым охотником, который затронул ее юное девичье сердце.
Наступила осень. Император северной провинции Поднебесной прислал свадебный караван за своей красавицей-невестой. Был проведен обряд проводов невесты, попрощалась прекрасная Аэврит со своими старыми родителями, залилась горючими слезами. Но сказанное слово и произнесенное вслух обещание не нарушимы, суждено было юной Аэврит стать женой императора. Тронулась богатая процессия в дальний путь.
Опоздав лишь на сутки, приехал в стойбище, где жила красавица Аэврит, смелый и храбрый молодой охотник Мэндэ. Юноша узнав, что его возлюбленная уже была обручена, сначала отчаялся. Но любовь к прекрасной Аэврит была настолько сильна, что отважный юноша смог пересилить все свои страхи и сомнения. Отчаянный и бесстрашный Мэндэ решился догнать возлюбленную и выкрасть ее, увезти в дальние дали, скрыться в труднодоступных горах Станового хребта и начать новую счастливую жизнь.
На третьи сутки пути Мэндэ догнал караван. Своих оленей оставил в другом месте и ночью тайком пробрался к повозке, где спала юная Аэврит. Услышав голос возлюбленного, красавица встрепенулась, обрадовалась. Под покровом ночи влюбленные сбежали. Наутро обнаружили пропажу, исчезла невеста императора. Никто ничего не знал, никто никого не видел, ни один чужак не приближался к каравану. Ужас охватил воинов, сопровождавших невесту властелина. Они рассыпались по тайге в поисках сбежавшей красавицы. Один из воинов, опытный и пытливый увидел следы оленей, ушедших в сторону гор вдоль реки. Отряд воинов помчался в погоню за беглецами. Вскоре они догнали юношу и девушку. Меткий стрелок прицелился в спину молодого охотника и выстрелил острой пронзительной стрелой и попал прямо в сердце. Упал замертво отважный юноша на землю, хлестала ключом горячая кровь из его раны. Нагнулась над умирающим возлюбленным красавица-дева, и залилась горючими слезами, которые текли из ее прекрасных глаз ручьями. Оканемели от горя возлюбленные. Догнавшие китайские воины застыли в недоумении. Говорят, где-то в горах есть семь скал, очертанием напоминающих воинов, и камни, похожие на возлюбленных, заключивших друг друга в объятия на вечные века, которых не смогла разлучить даже смерть. Кровь Мэндэ и слезы Аэврит превратились в горячий источник. Вода, рожденная от крови из ран сердца, наполненного неземной любовью и чистейших слез, оплакивающих несостоявшееся великое чувство, стала обладать целебной силой и дарила энергию жизни.
Такова печальная и красивая легенда о живой воде, которая бьет горячим ключом в наших краях», - сказывают старые эвенки, хранящие повести и предания минувших веков.
Предания предков не похожи на волшебные сказки, которые читают из ярких и глянцевых книжек. Они особенные, пронизанные запахом тайги, журчаньем горных речек, дымом костра и еще чем-то неуловимо прекрасным и родным, от чего на груди рождается необыкновенно теплая волна, трепетно и медленно распространяется по всему телу, обволакивая сознание ожиданием чуда и безмерного счастья.
Варвара КОРЯКИНА ,
член Союза писателей Республики Саха (Якутия) .
Легенды и мифы - бесценный родник народной мудрости, сохранивший в закодированной форме информацию о мировоззрении, мышлении этноса. Порой лишь благодаря этим источникам становится возможным пролить свет на многие факты. Интересны легенды и предания о происхождении народных музыкальных инструментов и их прототипов. В этой статье приводятся ульчские и эвенкийские легенды о том, как появился варган.
Легенда приписывает «изобретение» прототипа деревянного варгана эвенов медведю. Так, легенда гласит, что однажды в тайгу убежал юноша Чулдун.
«Вдруг поднялся сильный ветер. Гулко зашумели вековые лиственницы. Тут Чулдун уловил в этом шуме и свисте совсем другие звуки. Взволновали они его. Позвали к себе словно из другого мира. Он поднялся и пошел навстречу ветру, к этим загадочным звукам. К удивлению своему, он увидел огромного медведя, который сидел у пня, оставшегося от сломанной лиственницы. Из верхушки пня тонкими пластинами торчала щепа, похожая на перья птицы. Медведь лапами тянул на себя эти пластины и отпускал. Те издавали дребезжащие, а порой и мелодичные звуки.
Чулдун стоял не дыша. Наигравшись вдоволь, медведь ушел в тайгу. Юноша осторожно подошел к пеньку. Долго не решался потянуть на себя упругую щепу. Ветер трепал его волосы - силился отогнать его от этого места. Он потянул одну щепу и отпустил. Странный звук полетел по ветру в сторону чащи. Чулдун стал поочередно тянуть кончики щеп и отпускать. Звуки сливались, уносились по ветру, а вслед за ними рождались новые и новые [...]
Юноша отломал две тонких пластины, плотно соединил их и, приложив к губам, подул. Тонкий осколок щепы, который оказался между пластинами, тонко задребезжал. Чулдун подул тише. Звук получился похожим на посвист ветра в расщелине скалы [...] Он отрезал две пластины от пня. Третью обстрогал так тонко, что сквозь нее можно было увидеть солнце. Юноша вложил тонкую пластину между двумя более толстыми и на одном конце связал их своим волосом [...] Чулдун приложил к губам сделанный им инструмент и начал дуть в прорезь, где заколебалась выстроганная тонкая пластина, издавая изумительные звуки [...]» .
Ульчи изготавливали инструмент и из сухого бамбука, привезенного с Татарского пролива, благодаря чему варган этого народа и получил свое название холдэкто кункай (бамбуковая щепочка, сухой бамбук). Ульчи считали холдэкто кункай своим первым музыкальным инструментом. Н. Д. Дуван приводит легенду «Сухой бамбук» («Холдэкто кункай») о происхождении первого музыкального инструмента ульчей - варгана, рассказанную ей известным ульчским шаманом М. С. Дуваном.
«Много лет тому назад жили в селе Халал, что возле с. Калиновка, старые люди. В одном доме жили три брата и одна молодая сестра. На вершине утеса росло длинное и толстое
дерево - лиственница. Однажды прилетела птица и села на вершину ветки дерева. Старший брат решил посмотреть на птицу, только открыл дверь, тут же упал навзничь. После второй брат тоже пошел посмотреть на птицу, также упал у порога. Затем третий, младший брат, тоже хотел посмотреть и также упал замертво у порога. Все три брата были мертвы. Осталась одна молодая сестра. Старые люди из другого села похоронили братьев. Оставшись одна, сестра плакала днем и ночью. Однажды она вышла на улицу, нашла щепочку старого дерева и сделала музыкальный инструмент холдэкто кункай. Она играла и плакала день и ночь, пока не раскололся инструмент пополам. После она решила сделать железный музыкальный инструмент мухэнэ. Она была большой мастерицей. Так живя, играя и плача, однажды она ушла вниз по Амуру. Люди потеряли ее, слышали, что она вышла замуж и уехала неизвестно куда» .
Игра на пластинчатом варгане требовала особого мастерства. Извлекаемый звук был довольно тихим, в связи с чем этот инструмент был менее распространен, чем металлический дугообразный. Исполнителями на пластинчатых варганах были в основном мужчины. Инструмент имеет форму пластинки (длина -
12–15 см, ширина - 1,5–3,5 см) в середине которой вырезался язычок - тонкая вибрирующая палочка. Длина язычка - до 8–10 см, ширина - 2–5 мм. В отверстие у основания язычка продет шнурок из сухожилия животного (в настоящее время - капроновая нить) длиной от 18 до 35 см. Конец шнурка наматывался на палец правой руки или привязывался к деревянной палочке. Инструмент держат в левой руке. Резкими движениями правой руки подергивается шнур, приводя в движение язычок. Резонатором служит полость рта. Благодаря артикуляции исполнителя в процессе игры на варгане на остинатном фоне возникают различные по высоте мелодические обертоны.
У нанайцев бытовало поверье, что игра на этом инструменте способствовала охотничьей удаче. Некоторые удэгейцы считали, что после того, как поставлены капканы, охотнику необходимо играть на пластинчатом варгане, с целью обеспечить промысловую удачу. Старики-эвены также иногда еще возят с собой по тайге этот инструмент и играют на нем.
Светлана МЕЗЕНЦЕВА
,
старший преподаватель кафедры теории и истории музыки Хабаровского государственного института искусств и культуры
Губной варган - один из наиболее распространенных музыкальных инструментов аборигенов российского Дальнего Востока. До настоящего времени встречается два типа варганов - пластинчатый деревянный и дугообразный металлический. Пластинчатый варган более древний. Инструмент изготавливается из дерева, бамбука, камыша или из кости животного. Нанайцы чаще всего изготавливали пластинчатый варган из барбариса, удэгейцы и ульчи - из кедра и лиственницы. Эвены, следуя старинному преданию, также из лиственницы.
Литература:
- Трофимов, Е. Е. Невеста северного ветра: эвен. мифы, предания, легенды / Е. Е. Трофимов. - Хабаровск: РИОТИП, 2003. - С. 60–62.
- Дуван, Н. Д. Музыкальные инструменты ульчей / Н. Д. Дуван // Записки Гродековского музея / Хабар. краев. краевед. музей им. Н. И. Гродекова. - Хабаровск, 2003. - Вып. 6. - С. 59–60.
- Шейкин, Ю. И. История музыкальной к ультуры народов Сибири: cравн.ист. исслед. / Ю. И. Шейкин. - М.. Вост. лит., 2002. - 718 с.
ТОРГАНАЙ
Давным-давно, когда мать-земля с маленький коврик была, а небо - с глазок бурундука, чуть поблескивало, два паренька жили. Старшего звали Торганай, младший был Чаныкой. Так жили да жили, день с минуту, год с ночь казау\ся, Так постепенно один из ребят подрастал. Игрушки себе делал, лучки делал. Лачком чип-чип делал - стрелу спускал, вскрикивая «кук-кук», не давал кукше пролететь мимо. Всех птиц убивал.
Младший же паренек совсем не оберегался, совсем не чистился. Всюду прилипал своей грязью - и к бревну и к жерди чума. Торганай стал промышлять. Промышлял да зверей убивал. Убьет зверя, привяжет на вязку кафтана и домой притащит. Однажды, придя домой, посмотрел на брата, а тот чистым-чпст. Торганай Чаныкоя спросил:
Как это ты гладким да белым стал?
Чаныкой сказал:
О, я корой березовой да снегом выглажен, вычи
щен и побелен.
Торганай продолжал промышлять. Промышлял, зверей убивал да домой таскал. Чаныкой с чего-то уж очень гладок да бел! Торганай спросил:
Что ты делаешь, что так побелел, вымылся да глад
ким стал, щелки и грязь с волос, с одежды снял? Рас
скажи хорошенько. Если не расскажешь, побью я тебя.
Чаныкой сказал:
Братец, не бей, расскажу. Со стороны восхода
солнца две лебедь-девицы придя меня причесали, меня
намыли, поэтому я чистым стал.
Торганай сказал:
Ну, ты одну из двух поймай! """" Чаныкой сказал:
Торганай спрятался за чум. Когда спрятался и полдень настал, две лебедь-девицы прилетели. Там, на месте, где Чаныкой дрова рубил, спустились, вошли в чум. Войдя,. причесали и намыли Чаиыкоя, Когда мыли, Чаныкой, старшую поймав, закричал:
Торганай! Скорее иди!
Торганай бегом прибежал, повесил на вершинку жерди оперение лебедь-девицы. Так Торганай получил жену. Женившись, Торганай три дня прожил с женой. Потом промышлять отправился. Пришел Торганай домой, а дома никого нет - ни брата, ни жены, Посмотрел на жердь-дерево - дерево упало, опрокинутый котел брата нашел заржавленным.
Ну и остался Торганай один. Оставшись, Торганай призадумался: <:Что же я, одинокий, должен делать?» Пошел тогда Торганай на запад. В пути встретил трехголового орла, запел:
Гонге! Гейте! Генге-коен! Орлище, здоров будь! Я с горя-несчастья Бродить пошел. Трехголовый орел, Что же ты знаешь? -Расскажи мне.
Трехголовый орел запел:
Дынгды! Дынгды! Дынгды-коен!
Таежному человеку здорово!
Две лебедь-девицы
На восток улетели,
Уже три дня прошло
Торганай говорит:
Ну, ты помог бы мне!
Трехголовый орел говорит:
Я тебе расскажу. Вот ты иди на запад. В пути три реки будут. Если ты хитер, реки перейдешь. Потом за третьей рекой десять диких оленей встретишь. Из них десятый зверь половину рога сломал, он с серебряным седлом и с трехсаженной серебряной уздой. Если поймаешь его, станешь очень счастливым.
Торганай пошел на запад, дошел до реки. Посмотрел, а река широченная. Не на чем Торганаю переехать. Торганай вниз и вверх посмотрел, во все стороны тонким голосом прокричал. Побежал, взял кору березы, к подошвам прилепил и перебрел через реку. Так он перешел через все три реки. За третьей рекой увидал он следы зверей. Потихоньку подкрался Торганай к зверям. Звери его почуяли. Заметив его, звери побежали. Торганай погнался за ними. Гнался, гнался, зверя нагнал. Схватившись за рога, Торганай перевернулся, И показалась ему тогда равнина вместо гор и холмы вместо ям. Перевернулся. Три дня стоял вверх ногами, пять дней приходил в себя. Встав, сказал:
С серебряной уздой зверь! Устали мои жилы, устали от бега мои легкие. Ты, однако, спасешь меня?
Так у Торганая появился верховой зверь. На звере этом гонялся за другими зверьми. Догнав зверей, убил теленка для еды в дороге. Поехал опять Торганай на запад. Доехал до серебряной горы. Доехав до горы, он своему верховому оленю сказал: «Стань ты колодииой!» Пнул его, и зверь превратился в колоду. Сам же он маленьким ребенком сделался и заплакал у подножия горы. Когда он плакал, орел спустился на вершину горы, услышав плач, обрадовался. «Кто-то мне сына послал?!» - сказал и, подлетев, взял его в сыновья. Принес его домой, Дома оставил его, сам улетел на промысел. Оставшись один, Торганай иэ костей зверей сделал себе игрушки, бубен сделал. Устав от охоты, орел прилетел домой и лег отдыхать, Когда он спал, Торганай тихонько привязал себя к его ноге. Привязав, ударил в бубен, Орел взлетел вверх. Долетел он до вершины горы, а Торганай упал. Упав, Торганай спустился. Спускаясь, услышал плач, Пошел он на плач. Подойдя, посмотрел, а в высохшем озерке у Чир-кумая новорожденный ребенок плачет. Чиркумай поет:
Чивер! Чивер! Чивер-коен!
Баю-баюшки-баю.
Ты не плачь, не плачь!
Эвенкийские предания
Торганай подошел к Чиркумаю, спросил:
Это чей ребенок? Чиркумай сказал:
Это оставленного сына лебедь-девицы я нянчу. Торганай опять спросил:
А сами-то лебедь-девицы куда улетели? Чиркумай сказал:
Лебедь-девицы к себе ушли-улетели, в полдень
иернутся.
Торганай подумал, сказал:
Это мой сын. Ну-ка, заставь его плакать, чтобы ле-
иедь-девицы скорее пришли.
Чиркумай заставил ребенка сильно заплакать. Торганай же сам в чаще запрятался. Заметив, как подходили лебедь-девицы, Торганай, подойдя к боковой стороне дома, спрятался. Спрятавшись, услышал пение лебедь-девицы.
У старшей было имя Гелтангачан-Кувулъгат, старшая говорит:
Скорее спустимся! Сын заплакал. Чиркумай, на
верно, забыл покормить его,
Младшая девица, напевая, сказала:
Генге! Генге! Генге-коен!
Не будем спускаться,
Торганай подошел,
Где-то здесь находится!
Старшая лебедь-девица, Гелтангачан-Кувульгат, спустилась на сухое озерко. Бегом пришла к сыну. Взяв сына от Чиркумая, стала его кормить. Только начала кормить, Торганай, подбежав, оперение лебедь-девицы изрубил шес-типудовым топором. Другая девица, Гелтангачан-Кувульгат сестра, запела:
Ну, теперь прощай!
Если ты не слушала меня и спустилась,
Оставайся с зятем!
Пропела и полетела на запад.
Ну, теперь Торганай, найдя свою жену, стал с ней жить. Сын-то их с каждой ночью подрастал. Отец делал ему игрушки, сделал и лучок. Ребенок, сделав лучком чип-чип, не давал пролететь над собой ни одной птичке. Так и промышленником стал. Промышлял, встречал разных птиц и зверей, Те спрашивали: «Как имя-то твое?»
Паренек же без имени. Нечего ответить, если имени нет. Пришел дареяек домой, спросил у матери:
Вот я промышляю, птиц встречаю, они меня о моем
имени спрашивают, смеются, что у меня измени нег. Как
же я так буду без имени? Дайте мне имя! -- так сказав,
стал он просить отца и мать.
Мать мужу сказала:
Ну, муженек, давай дадим сыну имя! Дам-ка я ему имя: Хуругучон пусть будет его имя.
Ну, хорошо! - сказал Торганай.
Паренек, получив имя, обрадовался, взял лук, пошел промышлять. Промышлял, опять встретил птиц. Птицы его спросили:
Как тебя звать?
Мое имя - Хуругучон.
Хуругучон на охоте бил зверей. Убьет десяток, десятого домой принесет. Однажды, промышляя, увидел бурундука. «Бурундучок - что это за зверь? С чего такой красивый? Ну-ка, я его живым поймаю»,- сказал Хуругучон, погнался и поймал его. Поймав, обрадовался, побежал домой, расталкивая ельник, стряхивая почки ольхи. Через марник76 пролетел, домой пришел, у отца спросил:
Какой это зверь - съедобный или нет? Отец сказал:
Это работник бога. Его нельзя есть!
Пошел опять промышлять Хуругучон. Когда он шел, промышлял, вдруг поднялся сильный вихрь. И вихрь неожиданно заговорил:
Ну, ты, сильный парень, чего ты ждешь? Где твоя
мать? Расскажи! Если не расскажешь, я отниму от тебя
Хуругучон посмотрел - нет никого. Подумал: «Что же это говорило?» Подумав, опять кругом посмотрел - ничего нигде нет. Ничего не понимая, пошел он вперед - домой. Идучп, видит следы зверей, а звери-то еще перед ним были прогнаны. Так, ничего не убив, Хуругучон вернулся домой. Придя домой, спросил у матери:
Когда я шел на промысел, сильный вихрь поднялся,
потом кто-то заговорил: «Это ты чего, сильный парень,
ждешь? Где твоя мать?» - спросил.
Мать сказала:
А! Это дочь Солнца, сильная девица Секакчан-
Кувульгат, вероятно.
Хуругучон спросил у матери:
Где же эта дочь Солнца Секакчан-Кувульгат? Рас-
гкажи мне, я пойду к ней. Она мне сильно досадила и
промыслу помешала: моих зверей передо мной разогнала.
Мать Хуругучона сказала:
Ну, хорошо, я тебе расскажу. Иди ты на юг, там,
когда пойдешь, будет серебряный дом со столбом, дохо
дящим до неба. В этом доме живет дочь Солнца по име
ни Секакчан. Одноногий, однорукий Аваси-ботатырь там
пудет. Еда его - пол-ягоды, а ложка - пол-ложки. Если
победишь его, возьмешь девицу в жены.
Хуругучон в доме матери с двух сторон от входа поставил десятипудовые железные балки.
Вот если эти балки заржавеют, ты считай меня
мертвым,- сказал он.
Распрощался он с отцом-матерью и отправился. Шел, шел Хуругучон, и день и ночь шел. Идя, сам про себя думал: «Если я с Нижней земли пришел, на пятке у меня и."мля бы прилипла». Сказал так, посмотрел на свои пятки. Нет там земли. Потом сказал: «Если я со Средней лемли пришел, кожаный кафтан мой сносился бы». Скачал так, посмотрел - кафтан его кожаный стерся. Так пройдя, подошел к серебряному дому. Пришел, попробовал открыть дверь, никак не открывается.
Хуругучон превратился в птичку, сел на дерево, стал рассматривать. Аваси-богатырь дрова несет, дрова в дом вносит. Аваси открыл дверь. Только он собрался открыть дверь, Хуругучон превратился в муху и в дом влетел. Войдя, в середине дома остался...
В.А.Дуткина рассказывает эвенкийские сказки "Три солнце", "Рябчик"
Съемка П.В. Софронова
Эвенкийская литература "выросла" из фольклора. В основе становления "младописьменных" литератур (литературы народов Кавказа и Закавказья, татарская, якутская, литературы народов УралоПоволжья) лежала ранняя письменная традиция. Памятники, письменности этих народов стали источником литературы. Произведения эпической поэзии (прежде всего героические эпосы) были художественной формой самоидентификации этносов, осмысления себя в своей истории через деяния культурных героев.
В героических эпосах киргизов "Манас", каракалпаков "Кырк-Кыз", туркменов "Гер-Оглы", якутов "Олонхо", бурятов "Гэсэр", азербайджанов "Кер-Оглы", армянов "Давид Сасунский", в карельских рунах и кавказких "Нарты" могучие образы разрушали замкнутую общинно-родовую психологию древнего человечества. Эпос формировал менталитет народов. Другие "младописьменные" литературы имеют фольклорный источник своего развития. К ним относятся литературы малочисленных народов Севера, в том числе и эвенкийская литература. У "младописьменных" народов устная словесность по-своему заменяла литературу. На протяжении веков в фольклоре формировалось художественное мышление народа, вырабатывался его идейно-эстетический фонд.
На первом этапе формирования "младописьменных" литератур преобладали фольклорные идейно-эстетические принципы. Фольклорные мотивы, образы определяли содержание первых литературных образов опытов зачинателей эвенкийской литературы. Самый распространенный жанр - песня - хранит народную традицию всего региона, где формировалось творчество каждого из авторов. Именно песня явилась "переходным" жанром от устной поэзии к письменной литературе. Возможно, этим объясняется большое количество поэтических дебютов молодых авторов среди зачинателей эвенкийской литературы, Пересказ, обработка фольклорных мотивов, влияние идей, тематики и образной системы устного народного творчества вообще характерно для литератур народов Севера.
Первые произведения северян находились в прямолинейной зависимости от архаической поэзии фольклора, а язык первых письменных произведений был еще слабо развит, а потому был насыщен устно-поэтическими фигурами и образами, Зачинатели эвенкийской литературы обращались к фольклору как к источнику тем, сюжетов, образов, позже. как к арсеналу художественно-изобразительных средств. Герои первых стихотворений, рассказов и повестей обрисованы контурно, в их характере подчеркнуто главное, что обычно характерно для фольклорной традиции,
Для произведений 20-40-х годов XX века связь с фольклором выразилась в своеобразной "идейно-эстетической адаптации" художественного текста. Во-первых, это проявилось в том, что поэты и прозаики придавали своим произведениям форму максимально доступную для восприятия - читателя-сородича. Свои произведения первые эвенкийские прозаики и поэты создавали с помощью традиционных жанров и образов, заимствованных из фольклора - легче было воздействовать на читателя.
Первые стихотворения северян во многом похожи на старинные народные песни, содержание которых укладывались в рамки "что вижу, то пою". Вторым характерным признаком фольклорного влияния является жанровая преемственность, Это как следствие преобладающей народной традиции, либо сознательно применяемый автором художественный прием.
Но отказ от старых традиционных приемов и форм происходил не сразу. У одних поэтов и прозаиков рядом с декларативными стихами появлялись произведения с ярко выраженной фольклорной поэтикой. Так, А. Салатаиным, одним из зачинателей эвенкийской литературы, была написана поэма "Гегдаллукэн и Улгэриккэн", которая по проблематике, структуре близка к фольклорным произведениям. Эта поэма является литературно-художественной обработкой предания ангарских эвенков о межродовых и племенных столкновениях. Глубокое знание фольклора и быта эвенков позволило А. Салаткину в яркой образной форме передать любовь Гегдаллукэна и Улгэриккэн. Салаткин А. В поэтическую лексику ввел изобразительные слова и тропы. Поэма заканчивается стихами раскрывающими силу привязанности, дружбы и благодарности бесстрашного охотника к своей любимой Улгэриккэн.
Зачинатели эвенкийской литературы, обратившись к современной им действительности, стремились понять суть жизненных перемен, социальных противоречий. Основу структуры большинства первых рассказов и повестей составляет один из самых распространенных тогда конфликтов - классовая борьба. Поляризация образов, характерная для фольклорного произведения, заметна в большинстве первых рассказов и повестей эвенкийских прозаиков.
От фольклорного универсализма к индивидуализации эвенкийская литература шла, освобождаясь от поляризации образов, В дальнейшем восприятие традиций устного поэтического творчества приобретает иные формы. Фольклорное наследие становится объектом сознательного изучения и использования его писателями (Г. Кэптукэ, А. Немтушкин и другие).
На современном этапе фольклор воздействует на композицию и стиль произведений. В повестях и рассказах наших современников (Г. Кэптукэ, А. Немтушкин, А. Латкин) можно проследить связь с мотивами, сюжетами и образами эвенкийских героических сказаний, песен и преданий. Образно-стилистическое воздействие устно-поэтической системы на современную литературу продолжает оставаться одним из способов фольклоризации национальных литератур, в том. числе эвенкийской.
Система религиозных представлений эвенков-ороченов
Говоря о системе религиозных представлений эвенков-ороченов, исследователи отмечают сочетание шаманской и дошаманской мифологии. Архаические верования и представления о мире были трансформированы шаманизмом. Религиозные представления и верования находились под контролем шаманства. Это наблюдается у ненцев, селькупов, нганасан, кетов, нивхов, эскимосов, долган, эвенков.
Среди звёзд и планет эвенки - прирожденные охотники и оленеводы -особо выделяли Полярную звезду, Большую и Малую Медведицы. Внимание эвенков привлекала очень яркая звезда - Чалбон (Венера). Вся территория звезды Чалбон разделена на родовые участки, на которых растут только сухие лиственницы (мугдыкен). Многие из деревьев имеют-сломанные вершины. Все они увешаны птичьими гнездами, . где помещаются души Оми. Души Оми простых людей выглядят, как птенцы синички (чипие-чиче). Души шаманов находятся в дуплах лиственниц. Шаманские души имеют вид птенцов перелетных птиц (орлов, лебедей, гагар, куликов...). Кормятся все эти нерожденные души людей нерожденными душами животных и птиц, которые им посылает Энекан-Буга (хозяйка Вселенной и рода человеческого).
Луну (бега) эвенки-орочены представляют в образе зеркала Энекан-Буга, При ясной погоде на луне видны темные пятна. Эвенки считают, что они похожи на изображение стоящей старушки с мешочком (чемпулй). Поэтому облику шаман при камлании ориентируется и отыскивает Энекан- Буга, когда "летит" к ней со своими просьбами.
Верхний мир
Во втором ярусе верхнего мира, по представлениям эвенков, жизнь такая же, как на земле. Он имеет стойбища, поселки. Есть здесь болота, реки и тайга. Только живут здесь не реальные птицы, звери,растительность, а живые души умерших или погибших предков. На третьем ярусе Верхнего мира (или первом от земли) живет Энекан-Буга хозяйка Вселенной. Первоначальное представление об Энекан-Буга было, связано с лосем или оленем (в настоящее время лося или оленя во время гона называют Буга -божественный), но с развитием шаманизма Энекан-Буга приобрела антропоморфный облик. Наиболее почитаемая помощница Энекан-Буга - Энекан-Того (бабушка-огонь). По верованиям 3 эвенков огонь обладал сверхъестественной силой изгонять злых духов. При помощи огня они очищали от злых духов юрты. Эвенки часто. обращались к огню с мелкими просьбами: послать зверя, благополучие и: здоровье семье. При этом приносили огню жертвы - бросали лакомый, кусочек еды. Постоянным местом обитания Энекан-Того был очаг. В связи с этим у эвенков сложилось доброжелательное отношение к огню, а также всевозможные запреты:
Не плюй в огонь, если плюнешь - вымажешь бабушку, она накажет: появятся на губах и языке язвы.
Не бросай в огонь свежий тальник, будет щипать бабушке глаза -обидится.
В представлениях и обрядах, связанных с культом огня, он выступал как хозяин и глава рода, с другой стороны - как хранитель души членов этой семьи или рода.
Нижний мир
Нижний мир имеет по представлению эвенов-ороченов три яруса. На первом ярусе (дальнем от земли) расположена земля умерших предков (буни). Там такая же жизнь, как и на земле. Эвенки считают, что души предков всегда пляшут. Вторым ярусомнижнего мира является река тунето (букв, "обломки"). Через реку тунето может переправляться только шаман. Третий ярус нижнего мира (самый близкий к земле) - владения харги, Харги - это самый злой дух. Он постоянно приносит людям горе. Если бы не добрые духи - Энекан Буга и ее помощницы - он давиобы умертвил всех людей и полезных животных. Третий ярус Нижнего мира заселен не только злыми духами, есть там и благожелательные духи - охранители спокойствия на земле и помощники шаманов при хождении в Нижний мир: лягушка (Баха), мамонт (сэли) и змея (кулин). Вредоносные существа во главе с хозяином нижнего мира Харги и его помощниками постоянно преследовали человека.
Они были источником несчастий, болезней и смерти. Чтобы противостоять им, зародились у эвенков всевозможные запреты, обереги, поверья, а со временем и магические действия. Эти "представления сложились в древнейшие времена, когда охотникам и оленеводам казалось, что окружающий мир наполнен противоборством добрых и злых начал, буквально пронизывающих всю жизнь и хозяйственную деятельность человека.
Средний мир - земля
О происхождении земли у эвенков-ороченов существуют два представления. Одни считают, что появлением земли они обязаны лягушке (баха), другие - отдают предпочтение гагаре (укай). Вот как гласит легенда: 1 "Когда-то были вода и небо, В воде жили змея и лягушка. На небе светили 1 солнце, луна, звезда Чалбон, там обитала Энекан-Буга со своими помощницами. Змея была уже старой, часто уставала и мерзла в воде.
Однажды она попросила свою помощницу лягушку достать земли и укрепить ее на воде, чтобы змея могла отдыхать и греться на солнце. 1 Лягушка нырнула и достала землю. Когда она начала ее укреплять, то 1 земля стала тонуть. В это время подплыла змея. Лягушка испугалась, что 1 змея будеть ругать ее за беспомощность, перевернулась и стала лапами придерживать землю. Так и осталась до настоящего времени", Эвенки-орочены землю представляли плоской. На востоке от земли, где восходит солнце, расположен мир, где оно заходит - нижний.
Материалы по эвенкийскому фольклору
Эвенкийский фольклор сохраняет и в наши дни свою "живучесть". По словам известного фольклориста, ученого-филолога и эвенкийского прозаика Галины Варламовой - Кэптукэ, фольклор эвенков имеет не только эстетическую функцию, но "сохраняет главную свою черту -жизненно-необходимую функциональность. Это "вынуждает" и заставляет его жить".
Весь эпический арсенал эвенкийского фольклора, по мнению исследователей, исторически дифференцирован и делится на две большие группы эпических текстов:1) нимнгаканы; 2) улгуры.
К улгурам относятся рассказы, "повествующие о реальных событиях, происшедших и в прошлом, и в настоящем". В основном улгуры:представляют собой родовые предания. Их рассказывали обычным разговорным языком - так же как и обычные рассказы о жизни. Герои преданий являются пешими или оленными охотниками. Преобладающая тема в улгурах - межродовые столкновения. Отличительной чертой улгуров является их ориентированно на достоверность и реальность, происходивших событий. Один из самых распространенных устойчивых сюжетов - встреча человека-эвенка с безголовыми людьми. Улгуры противопоставлены нимнгаканам. К нимнгаканам по понятиям фольклористов относятся:
1) мифы; 2) героические сказания; 3) все виды сказок.
Эвенкийские мифы группируются вокруг трех циклов:
1) тотемические, где отражены этнонимические темы (происхождение определенных родов);
2) космогонические мифы (создание вселенной, ее модель, флора и фауна);
3) анимистические мифы (тема взаимоотношений духов-хозяев природы, стихий с человеком).
В начале 20-х годов известный исследователь тунгусских культур Г.М, Василевич, исследуя эвенкийские мифы, выделила в них два периода; дошаманский и шаманский. К первому она отнесла мифы о происхождении земли, о положении ее в пространстве, мифы о божествах Верхнего мира и Нижнего, мифы о небесных светилах - Солнце, луне, Полярной звезде, о созвездии Большая медведица и Млечном Пути, мифу. о происходящем и происхождении земного рельефа, человека и животных.
Культурные герои этих мифов статичны, не имеют социально-психологической характеристики. Общение человека и природы строится на магических обрядах и мистериях, имеющих цель обеспечить удачу в охоте. Следующий период развития эвенкийского мифа связан с шаманской мифологией. Развивается, по мнению Г.М, Василевич, космогонический миф. В шаманском мифе структурное расположение миров выглядит иначе; миры располагаются горизонтально (а не вертикально), причем Верхний и Нижний миры соединены, между собой шаманской рекой. При этом мифологические герои уже не перемещаются по всем мирам, а ограничены пребыванием только на Средней земле.
По словам Галины Кэптукэ, осознание себя неотделимой частицей мира, Вселенной задает эвенкийскому фольклору масштабы времени и пространства. И все это мы находим в эвенкийских героических сказаниях - Нингаканах. В них весь мир и сам человек в нем. Доминирующей темой в эпической системе эвенков являются темы богатырского сватовства и столкновение с вражеским богатырем. В эпических памятниках тунгусе-язычных народов (эвенков, в частности) истоки уходят в мифологию, повествование насыщено мифологической фантастикой, мотивами чудесных превращений.
Сами сказители различают поющие ("истинные") нимигаканы и непоющиеся ("говоримые"). В эвенкийском фольклоре нимнгаканы делятся:
1) нимнгаканы первотворепия;
2) нимнгаканы времени становления человеческого рода.
В нимнгаканах первотворения персонажами в большинстве являются животные. Нимнгаканы первотворения сопровождались обрядами мистериями. Человек не является. главным персонажем нимнгаканов первотворения. В нимнгаканах о животных сохраняются свойства мифов, где зв^ри являются антропоморфными существами. В эвенкийском фольклоре звери изначально антропоморфны и человек подобен им. А говорящие звери подобны Творцу. Со временем нимнгаканы о лисе, медведе, о зайце в связи с обобщением и типизацией героев (заяц - хвастун,лиса - хитрунья и обманщица...) превратились в сказки о животных.
В нимнгаканах времени становления человека точкой отсчета является сам человек. Это время тоже"относится к начальным временам, но оно уже маркируется фольклорными формулами, где точкой отсчета является человек, либо формулами, указывающими на дальнейший расцвет и развитие земли, "В древности-древности, когда земля словно шкура с головы годовалого оленя расстилалась, когда верхнее небо, словно радуга в шесть рядов устанавливалось..."
Нимнгаканах времени становления человеческого рода действует "одинокий герой, не знающий своего происхождения, ни разу не видевший человека кроме себя, не слышавший ни разу человеческой речи", не знающий своего происхождения, не имеющий ни собаки, ни оленя. Это характерно для древнего мифологического представления о человеке: "...Если бы я из недр средней земли.Дулин дуннэ вышел, - из правого ребра моего росла бы, если бы я из дерева вышел - к середине позвоночника моего кора бы прилипла, если бы я упал с едва видимого радужного неба - на макушке у меня был бы иней..."
Здесь нашли отражение мифологические представления эвенков о земле, небе, связанные с образами духов-божеств, имеющих в воображении эвенка, сходство с образом и подобием человека, а также всего мира, вселенной: голова связана с Верхним миром (небом), туловище - Средняя земля, позвоночник -дерево.
Одинокий герой,задаваясь вопросом: "Откуда же я родился, если нет ни матери, ни отца у меня?" по текстам эвенкийских сказаний пробуй связать свое происхождение то с землей, то с небом (Верхним миром).
Мифологические представления древнего человека отражены в сказании с Кодакчоне, где его жилище утэн мыслится подобно земле, а земля как общий дом для людей: "дом-утэн его был небывало большим * от одного края его не было видно другого края его..." Утэн - жилище мыслится как земля-родина: дом - это земля, а земля - родина героя. И в этом явная связь места жительства, дома - жилища с восприятием самой земли как родителе человека.
Одинокий герой вырастает в чуме-утэне, который определяется такой формулой - "старинный имеющий душу-кут утэн". То есть одинокий герой вырастает не в простом жилище, имеющем своего духа-хранителя. Жилище имеет духа, поэтому и не гибнет одинокий герой, его охраняет и бережет само жилище. Дух жилища утэнэ мыслится в сказаниях этого типа покровителем и как бы родителем героя. Когда одинокий герой отправляется в свое путешествие, то он обязательно прощается с утэиом, обращаясь к нему как к чему-то живому, как к человеку. "Старенький утэвчик, живи хорошо. Если жив буду вернусь. Следи за моим самострелом, по самострелу узнаешь возвращение мое, либо смерть мою". (Из сказания "Средней земли Делоныкан").
В нимнгаканах первотворения и в нимнгаканах периода становления человеческого рода" закреплены представления о человеке: Человек по своему созданию творцом двояк по природе. Он - дух, имеющий телесную оболочку. При этом духовному началу человека, как половине его, не нужна обыкновенная пища. После трапезы одинокого героя остаются половинки от съеденной, пищи. Странность одинокого героя можно. понимать как неполноту и неполноценность одинокого героя. Одинокий и по логике нимнгакана, еще ненастоящий, неполноценный человек, питающийся половинчатой пищей - должен стать полноценным, найти свою вторую половину.
Типизация героя идет в напрвлении выделения человекаиз прироного окружения. Полная формула одиночества акцентирует такие важнейшие моменты в развитии человека, как общение и человеческая речь, Мотив, позволяющий начать развитие сюжета в нимнгаканах с одиноким героем, основывается на недостатке общения. Во многих сказаниях об этом говорится буквально следующим образом: "... Этот человек живет там одинешенек. Разговаривать - друга нет, спрашивать-беседовать - тоже никого нет. Этот человек там один живя, заскучал очень. Жить одиноко устал он очень..."
Главным мотивом, заставляющим одинокого героя отправиться в путь, является желание найти себе подобных,то есть человек начинает искать общение с себеподобными, а также появляется мотив поиска пары.Мотив одиночества, заложенный еще в нимнгаканах первотворения, заставляет героя отправиться в путешествие, с этого и начинается обычно развитие сюжета.
Эвенкийский эпос - это история странствий героя. В нем больше странствий, чем борьбы. Он больше похож на "Илиаду", чем на эпос тюрков (киргизский "Манас", якутский "Олонхо", бурятский "Гесер").
Героические сказания эвенков структурно построены следующим образом:
1) Толчком для развития сюжета является "недостача" - герой живет один, вырос один", не видел ни разу человека - он реешает повидать мир, попутешествовать, т.е. ликвидировать эту недостачу;
2) Толчком может являться "вредительство" - живут брат с сестрой, муж с женой, и вдруг уводит-крадет сестру, жену,- Завязкой действия может служить нарушение обряда или табу;
3) Все странствия и приключения эпического героя обоснованы и обеспечены "пополнением" этой недостачи. "устрашнением" вредительства;
4) Эпический герой путешествует по трем мирам: Среднему, верхнему, Нижнему. Эпический герой в начале действий находится на Средней земле. Для устранения "недостачи" и ликвидации "вредительства" вынуждены начинать свое путешествие в Верхний мир. Нередко эпический герой в погоне за врагом совершает путешествие в Нижний мир. Затем эпический герой возвращается на Среднюю землю.
Героическое сказание - нимнгакан исполнялся по старым устоявшимся принципам (в песенной форме и сопровождался обрядами). Со временем некоторые нимнгаканы вобрали заимствованную сказку о животных, гд.^ типизированы типы персонажей - животных. Эти нимнгаканы просто рассказываются - "говоримый" нимнгакан.
Хазакович Ю.Г., Эвенкийская литература
Эвенкийский фольклор в современной жизни
В социальной жизни эвенков на фольклорный процесс влияли многие факторы, охватывающие как материальную, так и духовную культуру. Социально-экономическое развитие последних 70 лет на Севере и в Сибири (коллективизация, перевод кочевого населения на оседлость, укрупнение поселений, интенсивное развитие промышленности) привело к тому, что нарушились традиционная система расселения, веками складывающийся уклад жизни, в большой мере утрачены язык и культура.
В 1988-1989 гг. заметно возрос интерес к проблемам Севера благодаря деятельности национальной интеллигенции, ученых, журналистов, В массовой печати появились десятки статей, началась работа по созданию общественных организаций народов Севера.
Процесс утраты национальной культуры и языков характерен не только для эвенков. По данным опроса Госкомстата РФ, в 1991г. большинство оценок развития своей культуры народами Севера отрицательное, ибо потерь больше, чем приобретений. В Эвенкийском автономном округе этого мнения придерживаются 68,5% опрошенных. Однако за последние 10 лет была создана система различных организаций, занимающихся проблемами выживания и развития народов Севера, в том числе и нетрадиционных, возглавляемых представителями народов Севера. Это играет большую роль в укреплении самосознания каждого, а также всей совокупности их как целого сообщества.
Усилия народов Севера в борьбе за свое выживание в современных условиях проанализированы в статье «Народы Севера России в условиях экономической реформы и демократических преобразований». На истинное состояние (бытования и живость фольклора) могут указать факторы, связанные с современным развитием эвенков как этноса. Для того чтобы эвенки продолжали существовать как этнос, необходима относительная устойчивость социального организма. Но какою состояние этого этносоциального организма?
Для эвенков характерна исторически разреженная территория проживания. Факт этот сопровождал эвенков на длительном пути их исторического развития и не мешал быть эвенками, а их духовной культуре жить и развиваться. Но в современной ситуации положение усугубилось тем, что утрачены былые традиционно отработанные в процессе жизни социальные институты общения различных групп эвенков:
1.С уходом кочевой жизни утратились контакты между различными группами, разрушились экзогамные браки, обеспечивающие связь различных родов и т.д.
2.В результате укрупнений колхозов и совхозов смешались говоры и диалекты. С момента коллективизации и перехода к оседлой жизни фактор территориальной разбросанности в развитии духовной культуры эвенков играет уже отрицательную роль - разобщенности и дестабилизации.
Все это позволило говорить о постепенной утрате своей духовной культуры и фольклора в частности. Жизненная ситуация наших дней является для эвенков и их фольклора переломной и критической: уходят последние носители и творцы древнего фольклора, вследствие урбанизации фольклор становится как бы придатком современной жизни, он вроде бы уже и не играет своей былой активной роли в формировании мировоззрения молодого поколения. Однако смеем утверждать, что это лишь поверхностный и беглый взгляд на жизнь эвенкийского фольклора.
Этнополитическал и культурная ситуация в Сибирском регионе отражена чаще всего в случайных и далеко не всегда объективных публикациях в средствах массовой информации, что поверхностно трактует протекающие процессы жизни северян. Лишь недавно разработана программа фундаментального научного исследования по теме «Народы Севера и Сибири в условиях экономической реформы и демократических преобразований».
Эту программу отличают новые теоретические подходы к изучению поставленных вопросов, что очень отрадно. На наш взгляд, совершенно оправдано мнение И.В. Ссорина-Чайкова, что «понять эвенкийское общество этого столетия можно более адекватно с точки зрения другого теоретического подхода, для которого этничность не выживает, а формируется в современности...» и «внимательное прочтение социальной истории эвенков создает впечатление, что этничность как принцип социальной организации не столько выживает, сколько формируется в контексте весьма специфических отношений с государством».
Несмотря на всю сложность существования эвенкийского языка, он продолжает жить и быть средством общения. Активизация самосознания сопровождается возросшим интересом у молодежи к фольклору, в котором они хотят видеть не развлекательные сказки, а свою этническую историю. К примеру, общины как традиционные виды хозяйствования в наши дни объединяют членов прежде всего по признакам родства. Так, в пос. Иенгра организованы родовые общины с ориентацией на традиционные виды хозяйствования (оленеводство, охота на пушного зверя - общины «Кэптукэ», «Бута» и др.). По этой причине у молодого поколения проявляется интерес к родовым корням. Если 10 лет назад принадлежность к роду мало интересовала молодежь, то сейчас каждый из них может сказать, потомком какого рода он является, так как эти знания еще не утрачены. Устные рассказы о недавних предках для молодого поколения теперь имеют большой интерес.
Другая литература и знания других народов, русского в особенности, если и стали неотъемлемой частью сознания эвенков, все же являются для них частью их внешней жизни, но не глубоко внутренней. Во-первых , грамотным и образованным является лишь поколение эвенков, возрастную группу которых можно определить 40-50 годами, и небольшое количество 50-60-летних. Но и эта часть эвенков была воспитана в духе традиционного мировоззрения, на чем зижделся и существует и по сей день эвенкийский фольклор.
Во-вторых , лишь поколение молодежи младше 30 лет оторвано от традиционного мировосприятия в силу их воспитания в интернатах. Эти эвенки воспитаны в европейских традициях восприятия мира и жизни. Однако помимо осмысления и восприятия мира на современном урбанизированном уровне в лих все еще живет генетически заложенная фольклорная память. Эта память выражается в стремлении создавать современные эвенкийские песни, используя народные традиции - фольклорные запевы круговых танцев, древние мелодии и т.д.
В-третьих , приверженность к традиционному типу хозяйствования и жизни остается. Это характерно для всех северян. Как отмечает З.П. Соколова» «83,2 % всех опрошенных (из них только 3 % занимаются охотой и рыболовством) считают, что традиционные отрасли должны быть их основным занятием (в Эвенкии, на Таймыре, в Якутии их 90-93 %), лишь 8 % относятся к этому отрицательно».
Пока сохраняется традиционная жизнь, роль и функции фольклора не следует умалять, Отметить видимое угасание фольклорных традиций у эвенков и других народов Севера для ученого мало, ибо этот процесс еще не завершен и эвенкийский фольклор продолжает существовать. Какие современные процессы жизни подпитывают его и не позволяют ему исчезнуть совсем? В этой связи интересны наблюдения Н.В. Ссорина-Чайкова относительно обмена и взаимопомощи у эвенков в 1988-1989 гг.
Политика коллективизации, в ходе которой традиционный дарообмен (нимат "подарок") был запрещен как обычай, сделала традиционный дележ полулегальным. Обмену стала свойственна такая организация, которая не позволяла продукту выпасть из круга «своих». Чужак, когда-то желанный гость, теперь может «выдать». «Свои» и «чужие» превратились в четко разграниченные группы. Как пишет автор статьи, группа эвенков, среди которых он работал в конце 1980-х гг. «представляла собой один из таких кругов, отгороженных от «чужих» подозрительностью и включавших «своих» по гораздо менее гибкому, чем раньше, принципу биологизированного происхождения».
Подобное поведение эвенков отмечается нами и в отношении фольклора - он используется лишь в своем кругу и осознанно прячется от «чужих». На него распространяется такая форма бытования, которая соответствует формуле - «только для внутреннего (своего) пользования». Тоже происходит и с проводимыми в тайге охотничьими и бытовыми обрядами. Собирать и записывать эвенкийский фольклор по этой причине трудно, даже не каждому эвенку это удается. Собрать материал по фольклору и обрядам сейчас можно лишь в случае, когда ты признан «своим» и пользуешься доверием.
Одной из причин намеренной изоляции и «прятанья» своего фольклора явилось восприятие другими в недавнем прошлом культуры эвенков как первобытной и примитивной. С этой стороны позиция носителей такова: для «чужих» примитивна, а для «своих» нет, поэтому пусть и живет только в «нашей» среде. Еще до революции П.П. Малых очень верно подметил эту особенность у эвенков: «...поэтому самое интимное - душу своей народности - фольклор - прятать как можно дальше, хранить как можно сокровеннее для того, чтобы в своем кругу, для самого себя, знать, что и у него есть что-то, что делает его равным этим могущественным соседям, что-то свое, благодаря чему и орочены "хотя и не настоящие, а все-таки люди", как сказал мне один старик орочён».
Фольклор все еще функционирует, поскольку по крайней мере половина эвенков из общей численности продолжают жить традиционной жизнью: у них сохраняется традиционное мировоззрение в силу специфики жизни в тайге, своя психология, нрапствеиные и ценностные ориентации.
К современным активно бытующим жанрам фольклора относятся обрядовые жанры и песенное творчество, а также творчество шаманов в том плане, что если шаманов и немного (к примеру, в пос. Иенгра практикуют два), но пользовались и пользуются их услугами эвенки довольно активно, только тайно. Все это и сейчас живет, как и в предыдущие годы, в непроницаемой для других изолированной атмосфере, всерьез делается для эвенков и только в тайге, т.е. в обществе тех, кто и сейчас ведет традиционный образ жизни; охотится, кочует, имеет оленей и т.д. Таким образом, из круга пользователей этой частью духовной культуры исключаются даже многие эвенки.
Следует отметить явное разделение жанров фольклора по бытованию на современном этапе. В пассивной форме живет еще эвенкийский эпос, настоящих сказителей осталось мало. Полиостью он исполняется лишь по просьбе интересующихся эпосом.
Бытовая жизнь эвенка насквозь была пронизана обрядностью, отражающей его мировоззрение и мировиденис. И в настоящее время эвенки, особенно живущие в тайге, строго придерживаются се. Бытовую обрядность не смогли уничтожить ни запреты, ни урбанизация молодого поколения, ни просветительская работа периода советского строя, ни растущий образовательный уровень эвенков.
В последние годы обряды стали носить коллективный характер. Постоянно проводится весенний праздник Икэчик в Иенгре, Хатыстыре и даже в Якутске. Правда, его главная цель - активное общение эвенков между собой, налаживание контактов между представителями разных районов (приглашаются делегации всех районов), активизация и возрождение эвенкийского языка, приобщение детей к традиционной культуре. Все это очень хорошо влияет на самосознание эвенков, и, может быть, не позволит потухнуть эвенкийскому очагу. Проводятся обряды очищения через чичшшан, приобщения детей к родовым очагам, кормления огня, реки, сопровождающиеся поэтическими формулами обрядовой поэзии.
Во вновь возрождаемые обряды вкладывается обновленный смысл, например городская община эвенков Якутска уже несколько лет проводит праздник Бакалдын "Встреча". Традициоиен обряд Сингкэлавун, но добывают уже не охотничью удачу, а удачу в жизни, как говорят сами. Вполне понятно, что многовековые традиции не могли так быстро исчезнуть, и реабилитация обрядности в жизни эвенков в наши дни получила неожиданный для многих всплеск.
В современной жизни эвенков на фольклорный процесс влияют многие факторы, что характеризует развитие фольклора по общим, охватывающим и материальную культуру, и сферу социальной организации общества критериям. Ярчайший пример тому - эвенкийская литература. Мы уже можем говорить о культурном дуализме - параллельном существовании фольклорных и нефольклорных форм, даже если и помнить о том, что все это находится пока лишь на начальном этапе.
Эвенкийский фольклор уже перестает быть единственной сферой, порождающей словесные тексты, которые составляют культурную традицию этноса. В Якутии уже более 30 лет существует радиопередача «Геван», вещающая на эвенкийском языке. Появилась телепередача под тем же названием. Таким образом, все-таки нарастает проникновение фольклорных форм искусства и текстов фольклора в среду эвенков, т.е. происходит смена коммуникативного механизма. Прямые и живые контакты, разумеется, продолжают еще жить. Интересно, что фольклорное наследие, как и другие формы традиционной культуры эвенков, начинают считаться у самих эвенков одним из наиболее ценных достояний своей культуры.
Если и можно согласиться с определенной тенденцией исчезновения эвенкийского фольклора, то следует сделать такую поправку: не все жанры умирают, и умирают они неодинаково, например обрядовые жанры исчезнут еше не скоро.
Исследователь песенной культуры эвенков А.М. Айзенштадт, осознавая всю сложность положения эвенкийского фольклора, писал: «Время, однако, торопит исследователей: с каждым годом теряются многие уникальные напевы, с десятилетиями - целые песенные слои". Однако в области песенного творчества эвенков он отмечал: «Идет и интенсивный процесс создания новых образцов». В процессе работы, побывав у эвенков всех регионов, он видел, как эвенки уважают настоящих ценителей их фольклора, но настороженно относятся к дилетантам, оберегая свое устное наследие, что свидетельствует об особом отношении к фольклору и сейчас.
С полной уверенностью мы можем утверждать, что:
1.Эвенкийский фольклор и в условиях модернизации аборигенного образа жизни выполняет свою социальную функцию, вместе с этим будучи памятью прошлого (вспомним пример с даро-обменом пимат) является предметом отношений и даже формирует их в настоящем: влияет на социальные отношения эвенков как в своей среде, так и с внешним миром.
2.Адаптивные свойства национальной культуры и фольклора, в частности, оказались сильнее, чем можно было предположить.
3.Фольклор оценивается эвенками как одно из наиболее важных достояний своей культуры.
4.Влияет на песенное творчество эвенков, что свидетельствует о трансформации фольклорных жанров.
Таким образом, при всем том, что мы не можем отрицать угасания фольклорных традиций, постепенного забвения отдельных фольклорных жанров (эпоса, к примеру), фольклор эвенков продолжает жить, приспосабливаясь к новым условиям. Но в дальнейшем активная жизнеспособность его зависит в первую очередь от того, сохранят ли эвенки свой язык и будет ли он средством общения. Истинно эвенкийский фольклор может существовать только на эвенкийском языке. Этот проблематичный вопрос связан во многом уже с не зависящими от эвенков социально-историческими условиями - в первую очередь с прогрессирующей ассимиляцией.
Попытаемся сделать некоторый прогноз относительно дальнейшей жизни эвенкийского фольклора на примере Якуши. По своему количественному составу здесь проживает большая часть эвенков - около 15000, при общем составе приближающемся к 25000. Районы их расселения: Оленекский, Жиганский (север Якутии), Усть-Майский, Олекминский, Алданский, Нерюнгринский (юг Якутии).
Степень владения родным языком такова: в северных районах Якутии эвенки знают только якутский язык, сохраняя при этом традиционные типы занятий - оленеводство, охота и рыболовство. Осталась лишь хозяйственно-бытовая лексика, отражающая эвенкийский быт, связанный с оленеводством, - названия одежды, упряжи, и охотничья лексика. Но эта лексика включается в разговорный якутский язык. Говорить по-эвенкийски, понимать его уже почти никто не может. А бывший истинно эвенкийским фольклор передается и рассказывается на якутском языке, сохраняя все сюжеты, имена героев и т.д. Эвенкийский фольклор поменял язык, и произошло это относительно давно, вспомним о хосунном эпосе северных якутов.
В южных районах Якутии ситуация благоприятнее - здесь знание эвенкийского языка еще не утрачено наряду с прекрасным владением якутским языком алданскими и олекминскими эвенками. Не владеют своим языком большей частью усть-майские эвенки. И лишь в Нерюнгринский район якутский язык еще не проник, на нем эвенки не говорят и его не знают. Способствуют этому тесные контакты с эвенками, проживающими в пограничных с Якутией районах Читинской и Амурской областей.
В современных условиях жизни, когда браки между якутами и эвенками, особенно в северных районах, - дело обычное, все зависит от того, на каком языке будут говорить дети. Наши же практические наблюдения не в пользу эвенкийского языка и фольклора. На территории Якутии большинство представителей молодого поколения переходят в общении на якутский язык в силу социальных условий.
С недавнего времени по Конституции Республики Саха (Якутия) делопроизводство ведется на якутском языке наряду с русским, а в улусах, где русскоязычного и другого населения мало, - на якутском. Телевидение и радиовещание, а также средства массовой информации используют теперь якутский язык намного больше, чем 8-Шлет назад.
При смешанных браках с русскими и другими молодое поколение общается на русском языке, пассивно сохраняя знание родного языка.
В итоге весьма актуальна и другая проблема - можно ли назвать эвенкийским фольклор на севере Якутии, если по сути и содержанию он эвенкийский, а по бытованию в языковом отношении он уже якутский? Прогноз для эвенков неутешительный, так как если сейчас они знают, что передаваемый ими фольклорный текст (на якутском языке) был создан на эвенкийском, то знание это вскоре утратится. Постепенно бывшие истинно эвенкийскими образцы фольклора обогатят якутский.
Уже в 1960-е гг. известный эвенкийский рапсод Н.Г.Трофимов исполнял эвенкийский эпос на двух языках, один и тот же героический нимигакан он мог петь как на эвенкийском, так и на якутском. И если бы вдруг возникла такая ситуация, когда не сохранилось бы его записей па эвенкийском языке, то трудно было бы доказать даже эвенкам, что это истинно их эвенкийский эпос.