В. ДЫМАРСКИЙ: Добрый вечер, уважаемые слушатели. В эфире «Эха Москвы» программа «Цена Победы» и мы, ее ведущие Дмитрий Захаров…
Д. ЗАХАРОВ: И Виталий Дымарский. Добрый вечер.
В. ДЫМАРСКИЙ: Мы сегодня продолжаем тему, которую мы начали в одной из наших предыдущих программ, это Курская битва. Если вы помните, у нас в гостях был Валерий Замулин, заместитель директора по научной работе военно-исторического музея-заповедника «Прохоровское поле», и вот Валерий опять у нас в гостях. Здравствуйте, Валерий.
Д. ЗАХАРОВ: Здравствуйте.
В. ЗАМУЛИН: Добрый вечер.
В. ДЫМАРСКИЙ: И, соответственно, мы продолжаем тему Курской битвы. И если в первой программе, насколько вы помните, мы разбирали, обсуждали предпосылки самой Курской битвы, вообще весь этот период от Сталинградской до Курской битвы в коротком обзоре, и начало собственно операции «Цитадель» 5 июля, задуманной Вермахтом и отраженной советскими войсками, то сегодня мы, наверное, займемся, может быть, центральным событием всех тех операций, которые называются Курская битва. Это Прохоровка, Прохоровское сражение – знаменитое сражение, танковое, как он нем писали во всех учебниках, в том числе и для школьников, самое крупное танковое сражение Второй мировой войны. Итак, Прохоровка – это уже неделю спустя после начала всей операции, 12 июля примерно. Так, Валерий?
В. ДЫМАРСКИЙ: Вот тема нашей сегодняшней программы.
Д. ЗАХАРОВ: Насколько я понимаю, Валерий, надо начинать с 9 июля все ж таки, с такого переломного момента, который предопределил то, что события развивались именно так, а не иначе. Вы не могли бы рассказать подробней, что произошло именно к этому дню?
В. ЗАМУЛИН: Курская битва началась 5 июля, и вплоть до 9-го числа основные удары 4-я танковая армия Гота, нацеленная на Курск, наносила строго на север и частично на северо-восток вдоль Обоянского шоссе, Белгород-Обоянь, и с Прохоровского направления. До 9-го числа два танковых корпуса – 48-й и 2-й танковый корпус СС – они прорвали главный и второй армейские оборонительные рубежи. 2-й танковый корпус СС остановился перед третьим на Прохоровском направлении, за которым сразу располагалась станция Прохоровка, а 48-й пытался вдоль Обоянского шоссе прорвать третий оборонительный рубеж в направлении Обояни и вел тяжелейшие, упорные бои с 1-й танковой армией генерала Катукова и генерала Чистякова 6-й гвардейской армии. 9-го числа ситуация складывалась следующим образом. Подойдя к середине третьего оборонительного рубежа, противник захватил ряд населенных пунктов, но возникла угроза растянутому левому крылу 4-й танковой армии, и Гот с согласия Манштейна развернул группировку 48-го корпуса с севера на запад для решения уже не стратегической, а тактической задачи – прикрытия левого крыла. Крыло это растянулось на 60 километров, ее прикрывали 120-я пехотная дивизия и еще часть 255-й. А в излучине Пены на левом крыле, там излучина реки, находилась мощная наша группировка, группа Гетмана…
Д. ЗАХАРОВ: Которая попала в окружение.
В. ЗАМУЛИН: Чуть позже. Чуть позже она попадет в окружение. Это 6-й танковый корпус. Несколько механизированных бригад 3-й мехкорпуса и стрелковые дивизии. Вот эта группировка нависала на левом крыле 4-й танковой, необходимо было ее если не уничтожить, то по крайней мере оттеснить подальше на запад. Вот 9-го числа во второй половине дня 48-й корпус приступил к решению именно этой задачи – не к прорыву на Обоянь, которая задача стояла на протяжении 5-го, 6-го, 7-го, 8-го…
В. ДЫМАРСКИЙ: Она была изначально поставлена.
В. ЗАМУЛИН: Да, изначально. А для уничтожения наших сил, которые нависали на левом крыле. В то же время, не добившись существенных результатов, 2-й танковый корпус СС тоже получил задачу 10-го числа перегруппировать силы, и развернувшись с севера, ударить на северо-восток, на излучину, и строго на Прохоровку. На 10-е число командир корпуса СС Хаусер поставил задачу одной из своих дивизий «Лейбштандарт Адольф Гитлер» взять станцию Прохоровка и прилегающие к ней высоты.
Д. ЗАХАРОВ: В своей книге «Засекреченная Курская битва» вы пишете, что Хаусер переиграл наших генералов. В чем это заключалось?
В. ЗАМУЛИН: Дело в том, что при планировании «Цитадели» немецкие генералы прекрасно осознавали, что решить поставленную задачу – захват Курска – будет очень сложно, а некоторые считали, что это вообще невозможно сделать. Поэтому это наступление как бы разбили на две части. Задача первой фазы наступления – прорыв оборонительных рубежей и выход в точку юго-западнее Прохоровки, и вот в этой точке – в районе Лучки, совхоз «Комсомолец» - в этой точке, по планам гитлеровцев, должны через два-три дня подойти крупные подвижные резервы, и вот здесь должно произойти сражение с этими танковыми резервами советскими, и после уничтожения этих резервов Гот предполагал решить вопрос реально ли вообще наступать на Курск, реально ли будет после этого сражения наступать или нет?
Д. ЗАХАРОВ: Ну да. Будет ли чем.
В. ЗАМУЛИН: Да. То есть мы можем с уверенностью сказать, что танковое сражение под Прохоровкой противник запланировал 11 мая в штабе 4-й танковой армии на Украине в Богодухово. Тогда прошло совещание между Готом и командующим группой армий «Юг» Манштейном. И Манштейн дал добро. Причем сражение под Прохоровкой предполагало привлечение части сил 48-го корпуса, который к этому времени, как планировал Гот, уничтожить 1-ю танковую армию Катукова и развернет, в частности, «Пантеры» к Прохоровке и с юга к Прохоровке должен был подойти 3-й танковый корпус 5-го числа, от Белгорода к Прохоровке.
Д. ЗАХАРОВ: Застрял.
В. ЗАМУЛИН: Да. Все эти планы, конечно, были очень хороши на бумаге, но в результате к Прохоровке вышел существенно потрепанный корпус СС. 48-й был отвлечен тяжелейшими боями на Обоянском направлении и 3-й танковый корпус понес значительные потери и застрял перед Северским Донцом. И практически с 10-го числа в бой с подвижными танковыми механизированными частями и соединениями Красной Армии под Прохоровкой вступил только один корпус – корпус СС обергруппенфюрера Хаусера. Сражение под Прохоровкой таким образом началось с 10-го числа, 10 июля.
Д. ЗАХАРОВ: Тут, наверное, надо сказать, что, опять же, как вы отмечаете в своей книге, если не занижена роль Катукова, то он почему-то отошел на второй план, хотя, в общем-то, ему пришлось принять самую существенную часть удара на первом этапе.
В. ЗАМУЛИН: Ситуация сложилась таким образом, что к концу дня 6 июля 6-я гвардейская армия генерала Чистякова была рассечена на две части, его стрелковые дивизии понесли значительные потери. 52-я гвардейская Некрасова вообще была рассеяна. 67-я тоже, которая приняла главный удар 48-го корпуса на себя, была в тяжелейшем положении. Часть дивизий, 51-я дивизия – вообще командование наше не представляло, где находится. И вечером 6-го в ночь на 7-е число и практически, и формально оборону направления Обоянского и Прохоровского принял на себя штаб 1-й танковой армии Катукова. И вот 7-е, 8-е, 9-е включительно – самые тяжелейшие бои. Именно Михаил Ефимович Катуков и его бойцы держали оборону перед двумя мощными танковыми группировками. И надо сказать, как полководец, как военачальник, он проявил себя с самой лучшей стороны.
Д. ЗАХАРОВ: Валерий, тогда вопрос возникает, почему про Катукова забыли, а всегда речь идет исключительно о группировке Ротмистрова?
В. ДЫМАРСКИЙ: Собственно говоря, все Прохоровское сражение, по таким самым распространенным историческим данным, это все Ротмистров против Хаусера.
В. ЗАМУЛИН: Во-первых, история Курской битвы не написана, она не писалась. Во всех книгах, которые в советские времена выпускались, это книги, основанные на схеме, придуманной для идеологической работы. Если бы историкам разрешили работать с подлинными документами, сказали, напишите, пожалуйста, как на самом деле было, то главное, что вскрылось бы, это огромные потери наши в Курской битве и то, как не всегда умело наши командиры управляли своими войсками. То есть историки вскрыли бы очень много такого, что при советской власти…
Д. ЗАХАРОВ: Было идеологически неверным.
В. ЗАМУЛИН: Да. Хотя Курская оборонительная операция Воронежского фронта, то, как она была проведена, особенно до 9-го числа включительно, командование Воронежского фронта, надо сказать, она была очень хорошо спланирована и блестяще проведена.
Д. ЗАХАРОВ: Валерий, у вас фигурирует, что с 9-го числа пошла цепь ошибок. В чем она заключалась?
В. ЗАМУЛИН: Дело в том, что 9-го числа Ватутин четко зафиксировал разворот 48-го корпуса на запад. И на основании других разведданных, которые свидетельствовали об истощении войск противника – ну, к примеру, на левом крыле начали выдвигаться боевые порядки, начали выдвигаться ветеринары. Захватили одного пулеметчика, который был, по сути, ветеринаром. Потом фиксировали, что на правом и левом крыле начали возводить оборонительные рубежи: войска, которые наступают – а начали возводить оборонительные рубежи. Еще очень важно: до 9-го числа командованию Воронежским фронтом удалось очень важное. Они благодаря, во-первых, точно спланированным действиям противника, упорству войск 69-й армии, ударная группировка 4-й танковой армии и оперативная группа «Кемпф» была разведена, то есть правый фланг 4-й танковой армии не был прикрыт. Это вело к распылению сил. Этот момент очень важен для понимания, почему противник так и не смог дальше продвинуться – войск просто не хватило. И вот это было запланировано изначально и выполнено командованием Воронежским фронтом.
Д. ЗАХАРОВ: А что же произошло после 9-го?
В. ЗАМУЛИН: После анализа ситуации и разведданных командование Воронежским фронтом предположило, что противник хотя и наносит сильные удары на острие клина 4-й танковой армии, но он берет эти силы на флангах, то есть у него уже резервы исчерпаны. Хотя разведка доносила наша, что резервы подходят, но на передовой этих резервов не фиксировалось ни пленными, ни наблюдением, ни документами собранными. Поэтому Ватутин решил нанести фронтовой контрудар 12-го числа, предполагая, что к этому моменту противник уже обессилен и необходимо его ударную группировку расколоть. К Прохоровке по просьбе Ватутина и поддержке Василевского во второй половине 9-го числа начали подходить соединения 5-й гвардейской танковой армии. Чуть позже сюда же подошла 5-я гвардейская общевойсковая армия генерала Жадова. Практически к 12-му числу, как предполагалось штабом Воронежского фронта, под Прохоровкой должна была сосредоточиться группировка численностью более 100 тысяч человек и около 1 тысячи танков. Вот этим молотом предполагалось расколоть пополам 2-й танковый корпус СС.
В. ДЫМАРСКИЙ: Тем не менее, все-таки, вот Дима задал вопрос, в чем были наши ошибки? Ведь до 17 июля немцы фактически контролировали Прохоровку.
В. ЗАМУЛИН: Нет.
В. ДЫМАРСКИЙ: Нет? Во всяком случае есть такие исторические…
В. ЗАМУЛИН: Нет, нет.
В. ДЫМАРСКИЙ: Вы не согласны с теми историками, которые считали, что захватили и контролировали Прохоровку?
В. ЗАМУЛИН: Прохоровка была освобождена 6 февраля 1943 года и после противник ни разу ее не захватывал.
В. ДЫМАРСКИЙ: Но вот по мнению – это не моя придумка, это Борис Соколов – он писал, что захватили и контролировали вплоть до 17 июля, а потом ее оставили сами.
В. ЗАМУЛИН: Это легенды, которые пришли, легенды нового времени.
Д. ЗАХАРОВ: Валерий, вот вопрос, наверное, немаловажный – переход армии Ротмистрова. Вообще, феноменальное явление, когда более 700 танков совершили марш-бросок на такую дистанцию, что немцы их прозевали, не разбомбили, потому что, в общем-то, танки на марше очень выгодная цель. И вот какое количество машин вышло из строя, сколько пришло к 12-му числу – не могли бы вы об этом поподробней рассказать?
В. ЗАМУЛИН: Под Прохоровкой, помимо 5-й гвардейской танковой армии, находились два танковых корпуса, и когда Ротмистров подошел, то ему оперативно подчинили эти 2-й танковый и 2-й гвардейский танковый корпуса. Всего на 12 июля по штату в этих корпусах и армии Ротмистрова числилось примерно 960 единиц бронетехники. В реальности их было меньше – часть была на марше еще, часть в ремонте и так далее. Переброску 5-й танковой армии осуществили, во-первых, впервые на такое расстояние в 280-350 километров, в зависимости от расположения корпусов в Воронежской области. Переброска этих трех корпусов – 18-го, 29-го, 5-го механизированного – и армейских частей на такое расстояние была впервые проведена, причем проведена была достаточно хорошо. Потери бронетехники по дороге – они были, но были незначительными. К 12-му числу все три корпуса…
Д. ЗАХАРОВ: Ну, это были не то что потери, они просто выходили из строя.
В. ЗАМУЛИН: Совершенно верно.
Д. ЗАХАРОВ: Но кто-то потерял там больше половины из числа танков, то есть не потерял, а оставил.
В. ЗАМУЛИН: Значит, наиболее успешно осуществил марш 29-й корпус генерала Криченко, за что военный совет армий поблагодарил его, объявил благодарность, а наиболее сложная ситуация была в 18-м танковом корпусе генерала Бахарова, но этот корпус был включен в состав армии уже перед маршем, он не был как отдельный корпус. И значительные потери понес механизированный корпус, вышла из строя техника, я имею в виду. Но к началу боев 18-й корпус практически восстановил свою боеспособность полностью за счет ремонтных подразделений. 5-й механизированный подтягивал хвосты, как в документах часто говорится, и до 15-го числа. Но механизированный корпус и по численности больше. Там был как бы и субъективный момент – 18-й корпус чужой. Надо отдать должное, командование корпуса как бы подошло к организации марша спустя рукава, это надо четко признать.
Д. ЗАХАРОВ: Это бахаровский?
В. ЗАМУЛИН: Да, бахаровский. Это надо четко признать. Но то, как ремонтники – надо отдать должное, очень хорошо отремонтировали.
В. ДЫМАРСКИЙ: Я прошу прощения, Валерий, мы прервемся на выпуск новостей, после чего продолжим нашу беседу.
НОВОСТИ
В. ДЫМАРСКИЙ: Еще раз добрый вечер. Мы продолжаем программу «Цена Победы». Мы продолжаем разговор о Курской битве, о Прохоровском сражении.
Д. ЗАХАРОВ: Валерий, мы остановились до новостей на том, что танковая группировка подтянулась к Прохоровке. Де-юре в ней числилось порядка 960 машин. Де-факто сколько было готово на тот момент?
В. ЗАМУЛИН: По данным, которые мне удалось собрать по боевым документам, к 12-му числу армия имела возможность ввести и ввела практически в бой 642 единицы.
В. ДЫМАРСКИЙ: Это 5-я армия Ротмистрова?
В. ЗАМУЛИН: Да, 5-я гвардейская танковая.
В. ДЫМАРСКИЙ: У меня есть разные данные по единицам техники. То, что я видел – 850 танков.
В. ЗАМУЛИН: Эта цифра колеблется – 830-852. Это численность трех корпусов 5-й гвардейской танковой армии. Помимо этого, было еще два корпуса, о которых я говорил – генерала Попова и полковника Бурдейнова, минус оставшиеся в пути, в ремонте и так далее.
В. ДЫМАРСКИЙ: Вообще, это один из, может быть, самых спорных моментов Прохоровского сражения – по цифрам задействованной военной техники, потому что, по советским источникам, там было равенство сил. У нас примерно 850, а у Хаусера где-то 750.
В. ЗАМУЛИН: Да, а в результате полторы тысячи.
В. ДЫМАРСКИЙ: А в конечном итоге-то, сколько по вашим данным, каково было соотношение сил? Сколько у кого было?
В. ЗАМУЛИН: 2-й танковый корпус СС, который получил приказ захватить Прохоровку и прилегающие к ней высоты, спланировал свои действия на 12-е число следующим образом. Дивизия «Лейбштандарт», которая вырвалась вперед и попала как бы в полукольцо, в такой мешок, должна была утром 12-го числа находиться в обороне и в готовности к наступлению после того, как соседи слева, дивизия «Мертвая голова», и справа «Дас Райх» выровняют фронт. Лишь после этого корпус должен был броском захватить Прохоровку и прилегающую высоту. Но Хаусер благодаря авиаразведке зафиксировал подход в район Прохоровки значительных танковых соединений. Местность в районе Прохоровки не лесистая, спрятать несколько сот боевых машин невозможно, тем более на рассвете бригады Ротмистрова выдвинулись к переднему краю примерно с 0 до 1 часа ночи 12 июля и находились на этих боевых позициях до половины девятого утра, то есть практически 3,5 часа в светлое время. Невозможно перед фронтом не заметить 400 – непосредственно под Прохоровкой было 368 танков – машин, которые стояли на поле и ждали.
В. ДЫМАРСКИЙ: 368 наших танков?
В. ЗАМУЛИН: Да, да, это два корпуса, которые должны были…
В. ДЫМАРСКИЙ: Понятно, а немецких сколько было?
В. ЗАМУЛИН: Непосредственно в направлении главного удара двух корпусов 5-й гвардейской армии на Танковом поле, то есть местности, которую мы сейчас называем Танковым полем, должны были вводиться 18-й и 29-й корпус; в направлении главного удара вот этих двух корпусов находилась дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер», она имела порядка 60 машин, там, 77 всей бронетехники. Но, помимо этого, утром поступил ряд танков из ремонта и так далее. Но главное было не количество танков, которые она имела в танковом полку. Главное, что эта дивизия перешла…
Д. ЗАХАРОВ: Извините, тут надо сказать, что «Лейбштандарт Адольф Гитлер» это моторизованная дивизия, это не танковая, собственно почему у них было всего 60 танков. Я просто для слушателей поясняю.
В. ЗАМУЛИН: Нет, все дивизии СС комплектовались как танковые, то есть они должны были иметь на 1943 год 132 танка плюс два полка пехоты. 60 танков, 77 танков всего – и Т-2, и Т-3, и так далее – они подошли с такой численностью, потому что потеряли.
Д. ЗАХАРОВ: Ну да, естественно. В ходе боев.
В. ЗАМУЛИН: Но дело вот в чем, дивизия…
Д. ЗАХАРОВ: Валерий, извините, тут уточнение. А «Тигры» у них были вообще-то?
В. ЗАМУЛИН: Четыре «Тигра».
В. ДЫМАРСКИЙ: Я видел 15 «Тигров».
В. ЗАМУЛИН: Нет, дивизия имела 13-ю тяжелую роту, которая по штату должна иметь 15 «Тигров». Но, подойдя к Прохоровке 12-го числа, она потеряла значительную часть бронетехники и там четыре всего…
В. ДЫМАРСКИЙ: Понятно, то есть было 15 изначально.
В. ЗАМУЛИН: Да, да, по штату.
Д. ЗАХАРОВ: Из 70 легких и средних танков «Лейбштандарт» располагал четырьмя «Тиграми» на начало Прохоровского сражения.
В. ЗАМУЛИН: Да, да.
В. ДЫМАРСКИЙ: А в общей сложности, можно ли говорить, что примерно…
В. ЗАМУЛИН: Корпус имел всего бронетехники примерно 296 единиц.
В. ДЫМАРСКИЙ: Немецкой?
В. ЗАМУЛИН: Да. В трех дивизиях.
Д. ЗАХАРОВ: Да, но там находилась одна дивизия.
В. ДЫМАРСКИЙ: То есть наши 800 с чем-то против около 300…
В. ЗАМУЛИН: В двух корпусах, о которых я сказал – 18-я и 29-я – наутро находилось 368 боевых машин, готовых к бою, против 77 немецких.
Д. ЗАХАРОВ: Да, то есть превосходство было минимум пятикратное.
В. ЗАМУЛИН: Ну, по танкам – да. Главное, я хочу акцентировать внимание, чтобы и слушатели, и мы с вами понимали, дивизия бригаденфюрера Виша «Лейбштандарт», она перешла к обороне. Она использовала инженерные сооружения, то есть окопы, блиндажи, противотанковые рвы и она быстро сумела создать прочный…
Д. ЗАХАРОВ: Закопаться.
В. ЗАМУЛИН: Закопаться. На участке примерно 6 километров противник сосредоточил, в зависимости от того, где считать фланги, больше 300 стволов против двух корпусов.
Д. ЗАХАРОВ: То есть на километр приходилось 50 стволов, то есть каждые 200 метров – ствол. Причем, насколько я знаю из вашей же книги, была достаточно такая серьезная артиллерия. Помимо малокалиберной, там были и 105, и даже больше калибра гаубицы.
В. ЗАМУЛИН: И минометы. То есть это касается всех стволов. И минометов в том числе, и зенитки. На передний край выдвинули даже зенитные дивизионы для борьбы непосредственно с танками. Вот это очень важно – переход немецкой дивизии к обороне.
Д. ЗАХАРОВ: Преимущество.
В. ЗАМУЛИН: Да, преимущество, потому что они готовились.
В. ДЫМАРСКИЙ: Это произошло после того, если я правильно понимаю, как немецкая разведка обнаружила подход подвижных резервов. И Хаусер решил не рисковать…
В. ЗАМУЛИН: Совершенно верно.
В. ДЫМАРСКИЙ: И как бы выманить советские войска на поле…
В. ЗАМУЛИН: И нанести им удар. Совершенно верно. Уничтожить, а потом перейти…
В. ДЫМАРСКИЙ: Ну да, и потом уже идти на Прохоровку.
Д. ЗАХАРОВ: Притом, насколько я понимаю, у него была достаточно выгодная позиция. Вот эта знаменитая высота 252,2 и совхоз «Октябрьский», тоже возвышенность.
В. ЗАМУЛИН: Совершенно верно.
Д. ЗАХАРОВ: Он контролировал как бы сверху местность, что давало ему дополнительные преимущества в ведении огня.
В. ДЫМАРСКИЙ: И вот здесь и состоялось вот это Прохоровское сражение знаменитое…
В. ЗАМУЛИН: Бой двух корпусов…
В. ДЫМАРСКИЙ: С одной танковой дивизией фактически.
Д. ЗАХАРОВ: Валерий, из вашей книги я почерпнул то, что перевернуло мое представление о Прохоровском сражении полностью, потому что я помню озеровский фильм «Освобождение» – 800 наших танков едет по полю, 800 немецких. Плюнуть просто негде. Плюнешь – обязательно попадешь в танк. У вас я читаю, что эти два наших корпуса шли через достаточно узкие коридоры в минных полях наших, проложенных саперами утром 12-го числа. Ну, объективно, не уберешь же все мины, чтобы они прошли. Кроме того, им нужно было пройти через полковые порядки пехоты, не передавив ее тоже всю к черту, что называется. И таким образом в сражение вводились отдельные группы с промежутками и с интервалами от 30 минут до 1 часа 20-ти, как вы пишете. То есть, по сути, вместо того, чтобы нанести массированный удар канонический, который фигурирует в кино и бесконечном количестве литературы, как из тюбика пасту выдавливали получается – эти небольшие группы танков попадали под обстрел, как мы выяснили, 50 стволов на километр линии фронта. В общем, достаточно предсказуемый результат.
В. ЗАМУЛИН: Дело в том, что когда планировался контрудар фронтовой, ведь события под Прохоровкой – это элемент фронтового контрудара, в нем участвовали все армии фронта за исключением 38-й, даже 40-я частично участвовала, в том числе армрезервные – 5-я танковая гвардейская и 5-я общевойсковая. Этот контрудар планировался, острие этого контрудара планировалось нанести из района Прохоровки, но не там, где он произошел на самом деле. Планировалось развернуть танковую армию, два корпуса и 3-й механизированный, непосредственно перед третьим тыловым рубежом, там была возможность развернуть большое количество техники, но 10-го и 11-го числа, получив данные, что под Прохоровку подходит значительная часть танков, русских, Хаусер поставил своим дивизиям задачу во что бы то ни стало закрыть проход к развертыванию…
В. ДЫМАРСКИЙ: Понятно, то есть, если опять вернуться к тому, что мы говорили уже достаточное количество минут назад, вот в этом и была хитрость Хаусера, в этом он и переиграл наших…
В. ЗАМУЛИН: Совершенно верно. Он поставил себя на место Ватутина и предположил, что бы он смог сделать в этой ситуации, и определив, что Ватутин будет делать…
Д. ЗАХАРОВ: Лишил его возможности маневра.
В. ЗАМУЛИН: Да, он использовал свои средства, захватил территорию, где можно было развернуть значительное количество бронетехники. То есть главный козырь советской стороны была численность техники. Если бы эти два корпуса – Криченко и Бахарова – развернулись, как планировалось, два-три эшелона и одновременно ударили по дивизии «Лейбштандарт», никакие 300 стволов не удержали бы. Но эти корпуса не смогли использовать свою мощь, численность. Они не учитывали местность.
В. ДЫМАРСКИЙ: Что получилось в итоге? Там разные опять цифры фигурируют везде по потерям техники.
Д. ЗАХАРОВ: Вот, собственно говоря, книга лежит, тут таблицы есть.
В. ДЫМАРСКИЙ: Пусть нам скажет все-таки устно Валерий.
В. ЗАМУЛИН: Дело в том, что когда говорим о потерях 5-й гвардейской танковой армии, необходимо иметь в виду, что она вела боевые действия 12-го июля не только юго-западнее Прохоровки на Танковом поле. Она вела еще упорные бои, ее часть сил, вела бои южнее.
В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, в общей сложности же больше 300 танков?
В. ЗАМУЛИН: Да, 359 машин было потеряно.
В. ДЫМАРСКИЙ: А с немецкой стороны?
В. ЗАМУЛИН: С немецкой стороны ситуация очень интересная, потому что, во-первых, система учета у немцев была другая, чем у нас. Во-вторых, хочешь – не хочешь, я исхожу из собственного опыта общения с германскими коллегами-историками и ветеранами, для них Вторая мировая война, как, впрочем, для многих нас, это не пепел. Это угли. И они очень трепетно относятся к тому, что было в ту войну и как воевал их Вермахт. Надо отдать должное, это их история, это их позиция. Поэтому очень сложно точно сказать, сколько потерял противник. Я привожу, по своим книгам, данные примерно потерь, причем эти данные схожи с данными других исследователей. Корпус СС за 12 июля потерял безвозвратными или подбитыми, то есть подлежащими восстановлению, примерно 153-165 машин.
Д. ЗАХАРОВ: Валерий, тут нестыковка получается. Вы говорите, что в момент начала сражения наши располагали, вот эти два корпуса, приблизительно 350-ю, а у немцев было порядка 70 танков.
В. ДЫМАРСКИЙ: Наверное, там подкрепления шли?
В. ЗАМУЛИН: Нет, нет. Дело в том, что юго-западнее Прохоровки должны были наносить удар два танковых корпуса – 18-й и 29-й – пробив коридор, и войти в этот коридор должен был войти 5-й механизированный корпус Скворцова, больше 200 танков. Но эти два корпуса – 18-й и 29-й – не смогли решить эту задачу. Утром, до начала сражения, 3-й танковый корпус прорвал тыловой рубеж южнее Прохоровки, и половина 5-го механизированного корпуса была направлена на юг. Поэтому, когда я говорю о потерях 5-й танковой армии, это потери двух корпусов – 18-го, 29-го на Танковом поле и на юге. Когда говорю о 158 танках немецких – это потери трех дивизий: «Мертвая голова» в излучине Псела…
В. ДЫМАРСКИЙ: А 70 было только…
В. ЗАМУЛИН: Только «Лейбштандарт».
Д. ЗАХАРОВ: Ну а на Танковом поле сколько немцы из этих 150-ти потеряли, так сказать, в обороне?
В. ЗАМУЛИН: Трагедия танковой армии Ротмистрова заключается в том, что два корпуса понесли, особенно 29-й корпус, понесли колоссальные потери и продвинулись, реально продвинулись, отвоевали территорию примерно 2-2,5 километра…
В. ДЫМАРСКИЙ: Ценой вот этих танков. Я вам больше могу сказать, есть свидетельство самого Ротмистрова. Я не знаю, встречали вы или нет. Ротмистров, когда узнал о потерях своей армии после сражения, я просто сейчас вам процитирую, он рассказывал потом, что «Верховный, - имея в виду Сталина, - решил было снять меня с должности и чуть ли не отдать под суд». Вот это слова самого Ротмистрова по итогам Прохоровского сражения.
В. ЗАМУЛИН: Да, я так на слух понимаю, вы процитировали выдержку из книги Федора Давыдовича Свердлова покойного, царство небесное. Это он впервые опубликовал в своей книге «Неизвестное о советских полководцах» свою беседу с Ротмистровым, и именно ему Павел Алексеевич рассказал о том, что произошло.
В. ДЫМАРСКИЙ: И, кстати говоря, раз мы об этом заговорили, что вроде как бы, но здесь я не очень верю, что сам Ротмистров мог создать этот миф о том, что Прохоровское сражение как бы было решающее для того, чтобы остановить немецкое наступление на южном фасе Курской дуги, я не думаю, что Ротмистров был в силах сам создать этот миф, но говорил во всяком случае об этом для самооправдания, если хотите.
В. ЗАМУЛИН: Дело в том, что важно понимать – Прохоровское сражение длилось с 10 июля по 16-е. У военных деления в ходе оборонительной операции не существует. Это уже историки поделили. Шла Курская оборонительная операция Воронежского фронта, продолжалась она с 5 июля по 23 июля 1943 года. Вот в ходе этой операции были проведены несколько сражений в полосе Обоянского шоссе, на юге и так далее. Вот было Прохоровское сражение. Главная задача в Прохоровском сражении 2-го танкового корпуса СС – это прорыв 3-го тылового рубежа, захват Прохоровки и высот и создание условий для нанесения удара на северо-восток от Обояни и окружение 48-го корпуса 69-й армии силами двух дивизий 2-го танкового корпуса СС и 3-го танкового корпуса. Соответственно, задачи советской стороны – удержать участок и не допустить…
В. ДЫМАРСКИЙ: Понятно. Тогда, если следовать этой логике, то что вы сказали, что ценой огромных потерь Ротмистров продвинулся всего на 2,5 километра, задачу он выполнил, поскольку это были оборонительные, с нашей точки зрения, действия, то есть ему ж не надо было там завоевывать территорию, идти вперед, наступать. Его задача была отстоять то, что есть, он отстоял и еще даже на 2,5 километра продвинулся. Я логично пытаюсь.
В. ЗАМУЛИН: Да, совершенно верно. Советским войскам было необходимо удержать и они удержали.
В. ДЫМАРСКИЙ: Другое дело – какой ценой.
Д. ЗАХАРОВ: И все-таки у меня вопрос остается по поводу Танкового поля. Сколько танков потерял Хаусер в том сражении?
В. ЗАМУЛИН: Точных данных нет.
Д. ЗАХАРОВ: Ну, половину? Треть?
В. ЗАМУЛИН: Гадать я…
В. ДЫМАРСКИЙ: Можно я приведу цифры, которые у меня есть, немецкого историка Фризера, если вы слышали.
В. ЗАМУЛИН: Да, я с ним заочно знаком.
В. ДЫМАРСКИЙ: Безвозвратные потери танкового корпуса СС составили не более 5 танков с 11 по 13 июля. В 2003 году Фризер пришел к выводу, что безвозвратные потери немцев под Прохоровкой составили только 3 танка.
Д. ЗАХАРОВ: Ну, безвозвратные – это то, что восстановлению не подлежит. Были же и поврежденные в ходе боя.
В. ДЫМАРСКИЙ: Да, повреждено 38 танков и 12 штурмовых орудий. Это данные немецкого историка. Кстати, Фризер писал, что немцы все-таки контролировали Прохоровку.
В. ЗАМУЛИН: Нет, не Прохоровку.
В. ДЫМАРСКИЙ: Прохоровку.
В. ЗАМУЛИН: Да? Я не встречал.
В. ЗАМУЛИН: Дело в том, что учитывая, что небольшой участок, который был отвоеван двумя танковыми корпусами, хотя 18-й корпус продвинулся чуть ли не к переправам «Мертвой головы», но в реальности наши два танковых корпуса отвоевали незначительный участок, захватили высоту и совхоз, а все остальное поле боя, в том числе и те участки, куда прорывались наши боевые машины, они контролировали. И все танки немецкие, даже подбитые, они находились на территории, которую контролировали эсэсовцы.
Д. ЗАХАРОВ: То есть они их могли эвакуировать?
В. ЗАМУЛИН: Да, они эвакуировали и отремонтировали, поэтому точно сказать сколько «Лейбштандарт» потеряла…
В. ДЫМАРСКИЙ: Ну, вы видели этот документ – доклад Сталину Хрущева? Он был членом военного совета Воронежского фронта, Хрущев. От 24 июля. Просто я цитирую: «Противник при отходе специально созданными командами эвакуирует свои подбитые танки и другую материальную часть, а все, что невозможно вывезти, в том числе наши танки и нашу материальную часть, сжигает и подрывает. В результате этого захваченная нами поврежденная материальная часть в большинстве случаев отремонтирована быть не может, а может быть использована как металлолом, который мы постараемся в ближайшее время эвакуировать с поля боя». Это докладная члена военного совета Хрущева Верховному главнокомандующему Сталину.
В. ЗАМУЛИН: Примерно то же писало командование – Хрущев как член военного совета писал – но было еще боевое донесение командования Воронежским фронтом, смысл его таков: наибольшие потери в танках имела все-таки дивизия «Мертвая голова». Несмотря на то, что она наступала из излучины в села против двух, по сути двух, стрелковых дивизий – 95-й гвардейской и 52-й гвардейской, и она в этот день, по некоторым данным, понесла потерь до 50 боевых машин от огня артиллерии.
В. ДЫМАРСКИЙ: А вот если говорить о наших потерях, согласны ли вы с тем, как пишут, опять же, многие историки, что одна из причин – это был приказ Сталина от 19 сентября 1942 года, когда он предписывал танкистам вести огонь преимущественно с хода и оснащать танки дополнительными баками на броне, отчего они, как зажигалки, вспыхивали даже от пуль и осколков? И второе, это по поводу радио, радиосвязи, которая была только у командиров, и немцы легко высчитывали командира. А как выбивался танк командира – терялось оперативное управление полностью.
В. ЗАМУЛИН: Да, это было. А по поводу приказа с хода стрелять – нет, влияние на огромные потери прежде всего местность оказала.
Д. ЗАХАРОВ: Танконепригодность.
В. ЗАМУЛИН: Да.
В. ДЫМАРСКИЙ: Хорошо, поскольку у нас времени совсем уже мало, вы мне скажите – опять же, у нас, кстати говоря, и у наших маршалов, генералов, у политических деятелей в воспоминаниях, хотя в моем представлении школьном Прохоровка это, можно сказать, победа советского оружия, может, так оно и было, тем не менее, что касается Прохоровки, все сводится к тому, что как бы матч, извините за такое циничное сравнение, закончился вничью?
В. ЗАМУЛИН: Нет, победили мы, это однозначно. Войска, оборонявшие тыловой участок в районе Прохоровки, не позволили противнику…
В. ДЫМАРСКИЙ: То есть именно с точки зрения, что они выполнили свою задачу?
В. ЗАМУЛИН: Да. Цена…
В. ДЫМАРСКИЙ: Цена была огромной.
В. ЗАМУЛИН: Цена – второй вопрос – была огромна.
Д. ЗАХАРОВ: Если, опять же, проводить эту параллель, то наша команда победила, но в ее составе остался только один капитан.
В. ДЫМАРСКИЙ: Можно еще последний вопрос, очень коротко, я просто хочу воспользоваться этой возможностью и совершенно о другом вас спросить. Валерий, вы замдиректора военно-исторического музея-заповедника «Прохоровское поле». К вам много народу ходит, в ваш музей?
В. ЗАМУЛИН: Да, много. Много. И что радует, молодой и средний возраст.
В. ДЫМАРСКИЙ: Я говорю нашим радиослушателям, которые не могут вас увидеть, Валерий – человек очень молодой и тем не менее интересуется, компетентно интересуется военной историей и является заместителем директора по научной работе, подчеркиваю, этого музея-заповедника…
В. ЗАМУЛИН: У нас прекрасные экспозиции, памятники прекрасные. Приезжайте, будем рады.
В. ДЫМАРСКИЙ: А вы же видите ваших посетителей, люди хотят вообще добраться до правды или больше все-таки предпочитают пребывать в той системе мифов, которая создана, там, 60 лет назад и до сих пор жива?
В. ЗАМУЛИН: Я вам скажу, что если людям говорить правду, причем интересно, глаза горят, и они очень хотят знать, что же произошло. И, что интересно, они хотят понять – понять тех людей, которые отстояли свободу и независимость, которые это сделали, что они чувствовали. Это, конечно, многие стремятся понять.
В. ДЫМАРСКИЙ: Мы тоже хотим, чтобы наши слушатели задумались вообще о войне, о Цене Победы, вспомнили этих людей…
В. ЗАМУЛИН: Вспомнили ветеранов, отдали дань уважения.
В. ДЫМАРСКИЙ: Спасибо. Это был Валерий Замулин, заместитель директора по научной работе военно-исторического музея-заповедника «Прохоровское поле», и ведущие программы Дмитрий Захаров…
Д. ЗАХАРОВ: И Виталий Дымарский.
В. ДЫМАРСКИЙ: До встречи через неделю.
Д. ЗАХАРОВ: Всего доброго.
В. ЗАМУЛИН: Всего доброго.
Курская битва стала важнейшим этапом на пути к победе нашего народа в Великой Отечественной войне. Она закрепила стратегическую инициативу в руках командования Красной Армии, окончательно подорвала мощь фашистской Германии. После поражения в июле – августе 1943 г. вермахт был уже не в состоянии провести ни одной стратегической наступательной операции.
Одним из ключевых моментов первого этапа битвы на Огненной дуге стала победа наших войск в боях в районе небольшой железнодорожной станции Прохоровка, вошедших в историю как Прохоровское танковое сражение. К сожалению, как и о большинстве битв и сражений минувшей войны, о событиях под Прохоровкой российский читатель знает лишь из основательно «подчищенной» и «отлакированной», по сути, поверхностной мемуарной и исторической литературы. Неудивительно, что уже более полувека историки спорят и не могут прийти к единому мнению по ряду важных вопросов: когда и на какой территории происходило это сражение, какое количество бронетехники участвовало в нем, каковы потери сторон и т. д. Нет однозначного ответа и на главный вопрос: кто одержал победу под Прохоровкой? Ряд зарубежных исследователей до сих пор утверждают, что победа досталась 2-му танковому корпусу СС, противостоявшему армиям советского Воронежского фронта. Разобраться в этих вопросах было невозможно без изучения первоисточников – боевых документов соединений противоборствующих сторон. К сожалению, если за рубежом хотя и не полностью, но была опубликована часть материалов, то в нашей стране после событий 1943 г. многие годы доступ к фондам Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО РФ), где хранятся документы Красной Армии, был весьма ограничен. И это значительно затрудняло работу исследователей.
Во многом положение изменилось в начале 1990-х. В 1993 г. был снят гриф секретности с большинства оперативных и отчетных документов частей соединений и объединений Красной Армии, принимавших участие в Курской битве. С 1997 по 2002 г. мне довелось работать в ЦАМО РФ, заниматься выявлением и систематизацией источников по Прохоровскому сражению. За это время было изучено более 60 тысяч страниц архивных дел 69,5 и 6-й гв. армий, 5-й гв. и 1-й танковых армий, 2-й воздушной армии, шести стрелковых, восьми танковых, трех воздушных корпусов, 12 стрелковых и воздушно-десантных дивизий, 25 танковых, механизированных, мотострелковых и истребительно-противотанковых бригад, нескольких десятков отдельных частей и подразделений. В результате сформировалась документальная база по истории сражения. Итогом анализа собранного материала стало исследование, которое впервые было опубликовано в 2002 г. в книге «Прохоровка – взгляд через десятилетия» . Тем не менее на этом научно-исследовательская работа не завершилась. Появилась возможность ознакомиться с зарубежными и ранее закрытыми источниками, что позволило вернуться к более детальному рассмотрению как ключевых моментов, так и отдельных эпизодов сражения. В результате прежняя работа была значительно дополнена и исправлена.
В предлагаемом исследовании впервые сделана попытка провести всесторонний анализ Прохоровского сражения, определить его место в Курской битве, выстроить ежедневный ход боевых действий, рассказать о трагедии 5-го гв. Сталинградского танкового корпуса, окружение которого 6 июля 1943 г. в значительной степени предопределило выход врага к третьему оборонительному рубежу на прохоровском направлении, а также точнее обозначить территорию, на которой оно проходило. И, наконец, по-новому оценить итоги сражения, их влияние на исход всей оборонительной операции Воронежского фронта.
Изложение хода боевых действий – это основа книги, однако в отличие от ранее вышедших изданий здесь расширены рамки описания событий, которые традиционно относили к сражению. Прежде авторы акцентировали внимание лишь на изучении боя 12 июля 1943 г. на «танковом поле», в данной же книге детально рассматривается оборона войсками 69-й армии генерал-лейтенанта В.Д. Крючёнкина во взаимодействии с соединениями 5-й гв. танковой армии генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова и 5-й гв. армии генерал-лейтенанта А.С. Жадова сорокакилометрового участка тылового оборонительного рубежа в районе станции Прохоровка с 5 по 16 июля 1943 г., прослеживается связь между наступавшим на станцию с юго-запада 2 тк СС 4-й танковой армии и атаковавшим с юга 3 тк армейской группы «Кемпф».
Безусловно, особое внимание читателей привлекут опубликованные в книге данные о количестве танков и самоходных орудий, которые использовались в сражении. Долгое время кочуют по страницам различных изданий легенды о 1500 и даже 2000 танков, столкнувшихся лоб в лоб на поле под Прохоровкой. В этой книге впервые собраны и систематизированы документы армии генерала П.А. Ротмистрова, а также приданных ее командованию в оперативное подчинение корпусов, что позволило с большей долей достоверности определить количество бронетехники, участвовавшей в сражении с нашей стороны, а также потери, понесенные советскими войсками не только в ходе знаменитого боя 12 июля на «танковом поле» (1,5 км юго-западнее станции), но и при локализации прорыва полосы обороны 69А (южнее Прохоровки), а также в сражении в целом, которое длилось с 10 по 16 июля 1943 г.
Всесторонний анализ столь масштабного события войны невозможен без изучения кадрового состава войск. Настоящими творцами победы в Прохоровском сражении являются солдаты и офицеры Красной Армии. Особая ответственность лежала на командном составе. От знаний, опыта, волевых качеств характера этих людей во многом зависел не только исход боев, но, что не менее важно, цена успеха – иначе говоря, уровень потерь. На основе учетно-послужных документов автором составлены детальные характеристики командования бригадного, дивизионного, корпусного и армейского звена наших войск. Не обойден вниманием и уровень подготовки личного состава вражеских соединений.
Для понимания реальных возможностей наших танковых и механизированных соединений летом 1943 г. необходимо знать структуру, тактико-технические характеристики боевых машин, которыми они комплектовались, слабые и сильные стороны «рабочей лошадки» Красной Армии – среднего танка «Т-34-76», а также противостоявшей ему бронетехники врага. Эти сведения приводятся в книге, в том числе воспоминания танкистов, старших офицеров корпусов, данные из отчетов, наградных листов – все это позволит читателю по-иному взглянуть на небывалые по напряженности, кровопролитные танковые бои, развернувшиеся на южном крыле Огненной дуги.
При работе над книгой использован обширный научный материал, значительная часть которого еще не известна широкому кругу читателей и исследователей. Это рассекреченные документы из Центрального архива Министерства обороны РФ, Федеральной службы безопасности России, не публиковавшиеся воспоминания участников сражения, хранящиеся в фондах Государственного военно-исторического музея-заповедника «Прохоровское поле». Кроме того, с целью более объективного и всестороннего анализа изучены и соответствующие зарубежные издания, в том числе вышедший в ФРГ в 1998 г. сборник боевых документов 2-го танкового корпуса СС. Обнаруженная в этих источниках информация о сражении также помещена в книге.
Из-за сложности и слабой изученности темы автор счел необходимым включить в исследование частично или в полном объеме приказы, боевые донесения, оперативные сводки, стенограммы переговоров командования Воронежского фронта с руководством армий. Все документы составлены предельно лаконично и носят сугубо служебный характер. Это несколько «утяжеляет» повествование, но в то же время придает достоверность описанию, вносит дополнительные краски в картину сражения, позволяет не только детально разобраться в ходе боевых действий, но и ощутить остроту, а порой и драматизм обстановки, почувствовать напряжение и эмоциональный накал участников событий.
Текущая страница: 1 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 34 страниц]
Валерий Замулин
Прохоровка. Неизвестное сражение Великой войны
От автора
Курская битва стала важнейшим этапом на пути к победе нашего народа в Великой Отечественной войне. Она закрепила стратегическую инициативу в руках командования Красной Армии, окончательно подорвала мощь фашистской Германии. После поражения в июле – августе 1943 г. вермахт был уже не в состоянии провести ни одной стратегической наступательной операции.
Одним из ключевых моментов первого этапа битвы на Огненной дуге стала победа наших войск в боях в районе небольшой железнодорожной станции Прохоровка, вошедших в историю как Прохоровское танковое сражение. К сожалению, как и о большинстве битв и сражений минувшей войны, о событиях под Прохоровкой российский читатель знает лишь из основательно «подчищенной» и «отлакированной», по сути, поверхностной мемуарной и исторической литературы. Неудивительно, что уже более полувека историки спорят и не могут прийти к единому мнению по ряду важных вопросов: когда и на какой территории происходило это сражение, какое количество бронетехники участвовало в нем, каковы потери сторон и т. д. Нет однозначного ответа и на главный вопрос: кто одержал победу под Прохоровкой? Ряд зарубежных исследователей до сих пор утверждают, что победа досталась 2-му танковому корпусу СС, противостоявшему армиям советского Воронежского фронта. Разобраться в этих вопросах было невозможно без изучения первоисточников – боевых документов соединений противоборствующих сторон. К сожалению, если за рубежом хотя и не полностью, но была опубликована часть материалов, то в нашей стране после событий 1943 г. многие годы доступ к фондам Центрального архива Министерства обороны (ЦАМО РФ), где хранятся документы Красной Армии, был весьма ограничен. И это значительно затрудняло работу исследователей.
Во многом положение изменилось в начале 1990-х. В 1993 г. был снят гриф секретности с большинства оперативных и отчетных документов частей соединений и объединений Красной Армии, принимавших участие в Курской битве. С 1997 по 2002 г. мне довелось работать в ЦАМО РФ, заниматься выявлением и систематизацией источников по Прохоровскому сражению. За это время было изучено более 60 тысяч страниц архивных дел 69,5 и 6-й гв. армий, 5-й гв. и 1-й танковых армий, 2-й воздушной армии, шести стрелковых, восьми танковых, трех воздушных корпусов, 12 стрелковых и воздушно-десантных дивизий, 25 танковых, механизированных, мотострелковых и истребительно-противотанковых бригад, нескольких десятков отдельных частей и подразделений. В результате сформировалась документальная база по истории сражения. Итогом анализа собранного материала стало исследование, которое впервые было опубликовано в 2002 г. в книге «Прохоровка – взгляд через десятилетия»1
Прохоровское сражение (Военно-исторический очерк) / Прохоровка – взгляд через десятилетия. Книга Памяти погибших в Прохоровском сражении в 1943 году. Часть вторая. М.: Фонд «Народная Память», 2002.
Тем не менее на этом научно-исследовательская работа не завершилась. Появилась возможность ознакомиться с зарубежными и ранее закрытыми источниками, что позволило вернуться к более детальному рассмотрению как ключевых моментов, так и отдельных эпизодов сражения. В результате прежняя работа была значительно дополнена и исправлена.
В предлагаемом исследовании впервые сделана попытка провести всесторонний анализ Прохоровского сражения, определить его место в Курской битве, выстроить ежедневный ход боевых действий, рассказать о трагедии 5-го гв. Сталинградского танкового корпуса, окружение которого 6 июля 1943 г. в значительной степени предопределило выход врага к третьему оборонительному рубежу на прохоровском направлении, а также точнее обозначить территорию, на которой оно проходило. И, наконец, по-новому оценить итоги сражения, их влияние на исход всей оборонительной операции Воронежского фронта.
Изложение хода боевых действий – это основа книги, однако в отличие от ранее вышедших изданий здесь расширены рамки описания событий, которые традиционно относили к сражению. Прежде авторы акцентировали внимание лишь на изучении боя 12 июля 1943 г. на «танковом поле», в данной же книге детально рассматривается оборона войсками 69-й армии генерал-лейтенанта В.Д. Крючёнкина во взаимодействии с соединениями 5-й гв. танковой армии генерал-лейтенанта П.А. Ротмистрова и 5-й гв. армии генерал-лейтенанта А.С. Жадова сорокакилометрового участка тылового оборонительного рубежа в районе станции Прохоровка с 5 по 16 июля 1943 г., прослеживается связь между наступавшим на станцию с юго-запада 2 тк СС 4-й танковой армии и атаковавшим с юга 3 тк армейской группы «Кемпф».
Безусловно, особое внимание читателей привлекут опубликованные в книге данные о количестве танков и самоходных орудий, которые использовались в сражении. Долгое время кочуют по страницам различных изданий легенды о 1500 и даже 2000 танков, столкнувшихся лоб в лоб на поле под Прохоровкой. В этой книге впервые собраны и систематизированы документы армии генерала П.А. Ротмистрова, а также приданных ее командованию в оперативное подчинение корпусов, что позволило с большей долей достоверности определить количество бронетехники, участвовавшей в сражении с нашей стороны, а также потери, понесенные советскими войсками не только в ходе знаменитого боя 12 июля на «танковом поле» (1,5 км юго-западнее станции), но и при локализации прорыва полосы обороны 69А (южнее Прохоровки), а также в сражении в целом, которое длилось с 10 по 16 июля 1943 г.
Всесторонний анализ столь масштабного события войны невозможен без изучения кадрового состава войск. Настоящими творцами победы в Прохоровском сражении являются солдаты и офицеры Красной Армии. Особая ответственность лежала на командном составе. От знаний, опыта, волевых качеств характера этих людей во многом зависел не только исход боев, но, что не менее важно, цена успеха – иначе говоря, уровень потерь. На основе учетно-послужных документов автором составлены детальные характеристики командования бригадного, дивизионного, корпусного и армейского звена наших войск. Не обойден вниманием и уровень подготовки личного состава вражеских соединений.
Для понимания реальных возможностей наших танковых и механизированных соединений летом 1943 г. необходимо знать структуру, тактико-технические характеристики боевых машин, которыми они комплектовались, слабые и сильные стороны «рабочей лошадки» Красной Армии – среднего танка «Т-34-76», а также противостоявшей ему бронетехники врага. Эти сведения приводятся в книге, в том числе воспоминания танкистов, старших офицеров корпусов, данные из отчетов, наградных листов – все это позволит читателю по-иному взглянуть на небывалые по напряженности, кровопролитные танковые бои, развернувшиеся на южном крыле Огненной дуги.
При работе над книгой использован обширный научный материал, значительная часть которого еще не известна широкому кругу читателей и исследователей. Это рассекреченные документы из Центрального архива Министерства обороны РФ, Федеральной службы безопасности России, не публиковавшиеся воспоминания участников сражения, хранящиеся в фондах Государственного военно-исторического музея-заповедника «Прохоровское поле». Кроме того, с целью более объективного и всестороннего анализа изучены и соответствующие зарубежные издания, в том числе вышедший в ФРГ в 1998 г. сборник боевых документов 2-го танкового корпуса СС. Обнаруженная в этих источниках информация о сражении также помещена в книге.
Из-за сложности и слабой изученности темы автор счел необходимым включить в исследование частично или в полном объеме приказы, боевые донесения, оперативные сводки, стенограммы переговоров командования Воронежского фронта с руководством армий. Все документы составлены предельно лаконично и носят сугубо служебный характер. Это несколько «утяжеляет» повествование, но в то же время придает достоверность описанию, вносит дополнительные краски в картину сражения, позволяет не только детально разобраться в ходе боевых действий, но и ощутить остроту, а порой и драматизм обстановки, почувствовать напряжение и эмоциональный накал участников событий.
В то же время следует учитывать, что в документы, написанные по горячим следам событий, в отчеты, подготовленные сразу после завершения сражения, может вкрасться техническая неточность или описание боевых действий намеренно искажено, чтобы скрыть собственные ошибки и просчеты. Нередко встречаются документы, в которых командование частей и соединений, порой даже объединений, пытаясь переложить вину за большие потери, за невыполнение приказа на соседа или на вышестоящий штаб, искажало до неузнаваемости боевые эпизоды оборонительной операции. Примеры такого «творчества» приведены в книге. Этим грешили в разной степени обе стороны. Источники, вызывавшие недоверие, как правило, использовались для анализа лишь после проверки. Однако полностью устранить недостатки такого рода вряд ли возможно.
Оборонительную операцию Воронежского фронта летом 1943 г., несмотря на длительный период подготовки и успешное завершение, нельзя назвать образцовой. В ходе ее проведения отмечалось большое число недочетов в управлении войсками и в организации контрударов. Не обошлось и без ошибок при применении танковых армий однородного состава – в то время новой формы организации танковых войск. Плохое взаимодействие между нашими частями и соединениями приводило к неоправданным жертвам, невыполнению поставленных задач. Об этом в книге говорится предельно откровенно. Все эти недостатки отнюдь не умаляют значения нашей победы под Прохоровкой. Несмотря на все сложности, ошибки и упущения, благодаря мужеству и стойкости, во многих случаях жертвенности воинов 5-й гв., 5-й гв. танковой и 69-й армий в ходе сражения был окончательно сорван план врага по разгрому войск Воронежского фронта, тем самым предопределен провал всей летней кампании германской армии.
Основа для этой книги была подготовлена еще в 2002 г., но, прежде чем она обрела законченный вид, потребовалось еще несколько лет кропотливой поисковой и научно-исследовательской работы. В ее проведении большую всестороннюю помощь оказало государственное бюджетное учреждение высшего профессионального образования «Курский государственный университет». Выражаю искреннюю признательность его руководству за эту поддержку.
История Прохоровского сражения отнюдь не исчерпывается данным исследованием. Это лишь первый шаг на пути к всестороннему и подробному анализу еще не в полной мере изученного события той великой войны. Впереди у будущих историков трудоемкая и очень кропотливая работа. Надеюсь, что моя работа вызовет интерес как у любителей отечественной истории, так и у профессиональных исследователей.
Июль 2016 г.
Валерий Замулин
Глава 1
В преддверии перелома
Обстановка, сложившаяся на курском направлении к июлю 1943 г.
Цели и планы сторон (Схема № 1)
Зимняя кампания закончилась в конце марта 1943 г. Войска перешли к обороне, и на советско-германском фронте наступила своеобразная пауза, которую обе стороны стремились использовать для восполнения потерь в личном составе, вооружении и боевой технике.
В ходе зимнего наступления советских войск в районе Курска образовался выступ, глубоко вдававшийся в расположение противника. Такая конфигурация линии советско-германского фронта давала возможность для нанесения мощных ударов по флангам крупных группировок противника в районе Орла и Брянска, а также Белгорода и Харькова с последующим выходом в их тыл. Общее соотношение сил и средств сторон на всем советско-германском фронте к началу апреля сложилось в пользу советских войск, которые превосходили противника в живой силе в 1,1 раза, в танках – в 1,4 раза, в артиллерии – в 1,7 раза, в боевых самолетах – в 2 раза.
Такое превосходство можно было использовать для продолжения наступления на одном из стратегических направлений. Некоторые военачальники и командующие фронтами предлагали упредить противника в переходе в наступление и, используя охватывающее положение советских войск, разгромить его фланговые группировки. Однако Ставка Верховного Главнокомандующего (ВГК), учитывая усталость войск, неукомплектованность соединений и трудности подвоза материально-технических средств в период весенней распутицы, от наступления отказалась. При этом, несомненно, учитывались уроки неудачного исхода Харьковской наступательной операции 1942 г., которая начиналась с барвенковского выступа. Тогда войска Центрального и Воронежского фронтов, глубоко вклинившиеся в оборону противника, сами подвергались опасности ударов со стороны его фланговых группировок.
12 апреля 1943 г. Ставкой ВГК было принято предварительное решение о преднамеренной обороне на курском направлении. Последующие события на фронте показали, что это было наиболее целесообразное решение в сложившейся обстановке.
Гитлеровское командование также стремилось использовать выгодное положение своих войск в районе Курского выступа для проведения крупной наступательной операции, цель которой – овладеть стратегической инициативой и тем самым повернуть ход войны в свою пользу. План генерального наступления на Восточном фронте в 1943 г. прошел длинный и извилистый путь по коридорам высшей государственной власти рейха и военным штабам разного уровня от первых общих намерений к четко сформулированному лаконичным языком приказу на осуществление операции, получившей кодовое название «Цитадель», которая стала для германской армии последней стратегической наступательной операцией Второй мировой войны.
Надо сказать, что с того момента, как встал вопрос о планировании летней кампании 1943 г. вермахта на Восточном фронте (примерно февраль), и вплоть до второй половины июня Гитлер так и не смог окончательно определиться с оптимальным вариантом плана наступления. Точнее, он оказался не в состоянии умерить свои амбиции и соотнести их с возможностями Германии и ее вооруженных сил. Весна 1943 г. в гитлеровской верхушке прошла под знаком споров о дальнейшем ходе войны. Причем с каждым месяцем чувствовалось, что острота Сталинградской катастрофы у нацистской верхушки притуплялась и возрастали авантюристические тенденции как в оценке собственного потенциала, так и в возможностях СССР. В этих спорах вопрос о целесообразности наступления на Курск становился ключевым.
В политическом и военном руководстве Германии сформировались две группы, которые имели диаметрально противоположные точки зрения по этому вопросу. Противниками перехода в масштабное наступление были в первую очередь высокопоставленные военные, в том числе генеральный инспектор танковых войск генерал-полковник Г. Гудериан, командующий 4-й танковой армией (4 ТА) генерал-полковник Г. Гот, начальник штаба оперативного руководства ОКВ генерал-полковник А. Йодль, к концу весны эту точку зрения разделял и командующий группой армий (ГА) «Юг» фельдмаршал Э. фон Манштейн. Они считали, что вермахт не готов к крупномасштабным наступательным операциям, в том числе и в районе Курского выступа, против окрепшей в боях Красной Армии. Они могут привести к полному истощению ресурсы Германии и обескровить ее вооруженные силы. Кроме того, А. Йодль обращал внимание на опасность открытия англичанами и американцами второго фронта, он считал нецелесообразным использовать собиравшиеся с большим трудом резервы для наступления и предлагал перейти на советско-германском фронте к обороне, а часть сил направить на укрепление побережья Франции и Средиземноморского бассейна.
В первых числах апреля начали поступать данные немецкой разведки, в первую очередь воздушной, которые свидетельствовали, что советские войска в районе Курской дуги создают прочную и глубокую оборону, и наиболее масштабные работы ведутся как раз на направлениях намеченных ударов. Это могло привести к медленному «прогрызанию» обороны и в конечном итоге – срыву всей операции. Однако Гитлер по-прежнему надеялся на пробивную мощь танковых дивизий, получивших на вооружение тяжелые танки и штурмовые орудия (самоходные установки) новой конструкции, а также на модернизированные танки «T-IV». Расчет строился на создании значительного превосходства над обороняющимися советскими войсками на направлении главного удара и на их быстром разгроме до подхода резервов. Учитывался также опыт боев 1941 и 1942 гг., когда оборона советских войск страдала от сосредоточенных ударов танков и пехоты, поддерживаемых авиацией. Тем более что задачи ударных группировок были значительно скромнее, чем в предыдущих операциях. Вместе с тем очень важное влияние на точку зрения фюрера имел политический аспект будущей операции.
12 апреля 1943 г. на стол Гитлеру лег готовый проект плана операции, который в этот день был им и утвержден. А через три дня, 15 апреля, он был воплощен в оперативном приказ № 6, излагавшем как цели и задачи летней кампании на Востоке, так и принципиальный алгоритм действий групп армий «Юг» и «Центр». Суть операции, получившей название «Цитадель», состояла в том, чтобы двумя встречными концентрическими ударами из районов Орла и Белгорода в направлении Курска рассечь оборону двух советских фронтов – Воронежского (генерал армии Н.Ф. Ватутин) и Центрального (генерал армии К.К. Рокоссовский) и окружить их войска. Автором этой идеи выступил командующий 9-й армией (А) генерал В. Модель. Операция планировалась как «единый бросок», обеспечивающий быстрый и решительный успех, для чего войскам, наступающим с севера и юга, ставилась задача на четвертый день наступления соединиться восточнее города и замкнуть кольцо окружения. Флангам ударных группировок с востока необходимо было как можно быстрее создать внешний фронт окружения по линии р. Короча, Скородное, Тим, имея в своем тылу важную рокадную железную дорогу Белгород – Курск – Орел. Для прикрытия наступления с запада планировалось использовать часть сил, которые одновременно должны были нанести удар по окружаемым основным силам советских войск. В случае планомерного развития операции предусматривалось нанесение удара в тыл войскам Юго-Западного фронта. Вот отрывок из этого документа:
«Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» – первое наступление в этом году. Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.
В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов. Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна стать факелом для всего мира.
3. ГА «Юг» сосредоточенными силами наносит удар с рубежа Белгород-Томаровка, прорывает фронт на рубеже Прилепы – Обоянь, соединяется у Курска и восточнее его с наступающей армией группы армий «Центр». Для обеспечения прикрытия наступления с востока как можно быстрее достичь рубежа Нежега – р. Короча – Скородное – Тим, однако при этом не допустить ослабления массирования сил на направлении Прилепы, Обоянь. Для прикрытия наступления с запада использовать часть сил, которым одновременно поставить задачу нанести удар по окружаемой группировке противника.
4. ГА «Центр» наносит массированный удар наступающей армией с рубежа Тросна – района севернее Малоархангельска, прорывает фронт на участке Фатеж, Веретиново, сосредоточивая основные усилия на своем восточном фланге, я соединяется с ударной армией группы армий «Юг» у Курска и восточнее. Для прикрытия наступающей группировки с востока необходимо в кратчайший срок достигнуть рубежа Тим – восточнее Щигр – р. Сосна, не допустив при этом ослабления сил на направлении главного удара. Для прикрытия наступающей группировки с запада использовать часть имеющихся сил.
Части ГА «Центр», введенные в бой на участке западнее р. Тросна до разграничительной линии с ГА «Юг», имеют задачу с началом наступления сковать противника путем проведения местных атак специально созданными ударными группами и своевременно нанести удары по окружаемой группировке противника. Непрерывным наблюдением и воздушной разведкой обеспечить своевременное вскрытие отхода противника. В этом случае следует немедленно перейти в наступление по всему фронту».
2
Курская битва (под редакцией И.В. Породько). М.: Наука, 1970. С. 520, 521.
Для проведения «Цитадели» из имевшихся на Восточном фронте 12 армий и 5 оперативных групп предполагалось привлечь три армии (4ТА, 2 и 9 А) и одну оперативную группу – АГ «Кемпф». Наступление планировалось проводить на довольно узких участках, которые в общей сложности составляли менее 14 % от всего советско-германского фронта.
Из двух группировок ГА «Юг» была основной, перед ней ставились более сложные и масштабные задачи. До предполагавшегося рубежа встречи в районе Курска войскам фельдмаршала Г. фон Клюге предстояло пройти примерно 75 км, а Э. фон Манштейна – почти в два раза больше – 125. Поэтому непосредственно для прорыва советской обороны в ее полосе выделялось несколько больше сил – 9 танковых и моторизованных дивизий против 7 ГА «Центр». И, что немаловажно, ее должны были усилить новыми образцами танков.
ГА «Юг» состояла из 4ТА генерал-полковника Г. Гота и армейской группы генерала танковых войск В. Кемпфа3
Вернер Кемпф
, генерал танковых войск. Родился 9.3.1886 г. в Кенигсберге. Как офицер участвовал в Первой мировой войне, последнее звание – капитан. В межвоенный период служил на штабных должностях, в том числе и в инспекции моторизованных частей. После получения 1.04.1935 г. звания полковник был назначен командиром 4-й танковой бригады. В начале 1939 г. ему присваивается первый генеральский чин – генерал-майор, он становится командиром дивизии «Кемпф» (впоследствии преобразованная в 10-ю танковую), а 1.10.1939 г. – командиром 6-й танковой дивизии (тд). 31.07.1940 г. ему присвоено звание генерал-лейтенант, а 1.04.1941 г. – генерал танковых войск. 6.01.1941 г. – вступил в командование 48-го тк, участвовал в боях на советско-германском фронте. В период подготовки и проведения операции «Цитадель» командовал АГ «Кемпф», в середине августа 1943 г. в ходе боев за Харьков снят Гитлером с этой должности и переведен командующим войсками вермахта в восточно-европейских странах (в составе ГА «Север»). Награждался «Рыцарским Крестом» (1940) и «Дубовыми листьями» (1942). Умер в Западной Германии в 1964 г.
Обозначавшаяся его фамилией – АГ «Кемпф». Оба объединения располагали в общей сложности 11 пехотными, 9 танковыми и моторизованными дивизиями. К конце апреля армия Гота имела следующие соединения: 52-й армейский корпус (ак) (57, 167, 255 и 322-я пехотные дивизии (пд), 2 танковый корпус (тк) СС (моторизованные дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер», «Дас райх» и «Мертвая голова»4
Далее при сокращении: «ЛАГ», «Р» и «МГ».
) и 48 тк (мд «Великая Германия» и 11 тд). Через некоторое время в ее состав из 1 ТА была передана 3 тд, которая в конце июня будет подчинена 48 тк. АГ «Кемпф» являлась более слабым объединением, чем армия Гота, хотя тоже располагала тремя корпусами: 42 ак, 11 ак и 3 тк. Последний, вместо переданной в 48 тк мд «Великая Германия», получил 19 тд.
Кроме того, в ГА «Юг» входил 4-й воздушный флот (ВФ) под командованием генерала зенитной артиллерии Отто Десслоха. Ему подчинялись 1, 4 и 8-й авиакорпуса (авк). Последний в ходе наступления на Курск был нацелен специально для поддержки 4 ТА и АГ «Кемпф». Командовал этим соединением генерал авиации Ганс фон Зайдеман, сменивший весной 1943 г. на этом посту любимца Гитлера генерала фон Рихтгофена. К началу боев 8 авк имел в своем составе 1556 самолетов, из которых 1200 находились в строю5
Ньютон С. Курская битва. Немецкий взгляд. М.: Яуза, ЭКСМО, 2006. С. 239, 240.
Как уже отмечалось, генерал-полковник Г. Гот6
Герман Гот
родился 12.04.1885 г. в Нойруппене. В 19 лет поступил на службу в кайзеровскую армию и через год, в 1905 г., получил первое офицерское звание – лейтенант. Участвовал в Первой мировой войне, после ее окончания остался служить в пехоте. 1.02.1932 г. получил звание полковника и сначала командовал 17-м пехотным полком, затем был военным комендантом г. Любек. Заметный карьерный рост начался после прихода к власти нацистов. В октябре 1934 г. получает первый генеральский чин и назначается командиром 18 пд. Через два года, 1.10.1936 г., ему присваивается звание генерал-лейтенанта, а в ноябре 1938 г. – генерала пехоты, и он вступает в командование 15 ак. В этой должности он участвовал в своей первой компании Второй мировой войны – захвате Польши. Его соединение, подчинявшееся 10 А, сумело разбита польские войска и овладеть Варшавой, за что получил от Гитлера «Рыцарский крест». Затем его корпус участвовал в оккупации Францией. При нападении Германии на СССР генерал-полковник Г. Гот командовал 3-й танковой группой (тгр) (впоследствии ставшей 3-й танковой армией) ГА «Центр». Уже 28.06. 1941 г. его войска вошли в Минск и продолжили успешно наступать на Полоцк. За окружение под Смоленском значительных сил РККА был награжден «Дубовыми листьями». В октябре 1941 г. он переведен на должность командующего 17 А, а с 1.06.1942 г. – командующий 4ТА. В ходе Сталинградской битвы часть ее сил вместе с группировкой Паулюса попали в окружение. В ходе Курской битвы армия Гота являлась ударным объединением ГА «Юг», но успеха не имела. За бои на Украине 15.09.1943 г. награжден «Скрещенными мечами», а через две недели, 30 сентября, отправлен Гитлером в отставку. Ряд западных исследователей относят его к группе таких, бесспорно талантливых, танковых генералов вермахта как Гудериан и Роммель. Это был жесткий и целеустремленный военачальник. Он обладал способностью трезво оценивать оперативную обстановку, настойчиво отстаивать перед вышестоящим командованием свои взгляды на ведение боевых действий, а затем последовательно воплощать свой замысел в жизнь. В то же время он допускал ряд серьезных просчетов. На Нюрнбергском процессе Гот был обвинен в военных преступлениях и осужден на 15 лет. Досрочно освобожден союзниками в апреле 1954 г. Умер в Западной Германии в 1970 г.
Не верил, что вермахт в состоянии окружить войска двух советских фронтов. Но, не имея возможности кардинально повлиять на это решение, настойчиво старался отстоять наиболее реальную, по его мнению, задачу своей армии в этой операции: уничтожение резервов РККА. Он считал, что советское командование уже к маю сумело накопить большие силы – подготовило до 10 танковых соединений. Поэтому добивался, чтобы эта цель была признана командование группы первостепенной, хотя бы на первом этапе «Цитадели», и включена в процесс оперативного планирования. Он искал удобного случая, чтобы обстоятельно обсудить эту проблему с фельдмаршалом, и такая встреча состоялась 10–11 мая в штабе 4 ТА в г. Богодухов на Украине.
В ходе обсуждения Гот добился от Манштейна согласия существенно скорректировать прежний вариант плана наступления армии. Во-первых, была перенесена линия разграничения между 4ТА и АГ «Кемпф». Во-вторых, существенно усилен 48 тк. До этого момента планировалось, что 48 тк и 2 тк СС будут наступать от Белгорода на Обоянь по прямой линии через р. Псёл, не отклоняясь на восток в направлении ст. Прохоровка. А 3 тк АГ «Кемпф» должен был прикрывать правый фланг корпуса СС, создавая внутренний фронт окружения, и в ходе наступления овладеть этой железнодорожной станцией и прилегающим к ней районом.
Теперь же, после настойчивой просьбы Гота, район западнее и северо-восточнее Прохоровки передали от АГ «Кемпф» 4 ТА. Уже 31 мая этот момент нашел свое отражение в приказе командира 2 тк СС обергруппенфюрера П. Хауссера по корпусу. В нем он впервые указал, что, помимо прорыва второй полосы русских, 2 тк СС должен нанести главный удар «восточнее Псёла, по направлению на Прохоровку»
7
Ньютон С. Указ. соч. С. 458.
Суть всех этих изменений заключалась в том, что Гот рассчитывал к 7–9 июля провести в районе Прохоровки решающее сражение с советскими резервами, результаты которого должны были предопределить дальнейшую судьбу «Цитадели». Причем он надеялся, что, даже если затем придется свернуть операцию, все равно немцы будут в выигрыше. Его расчет строился на следующем. Начальник штаба 4 ТА генерал Ф. Фангор вспоминал:
«Гот пришел к выводу о том, что, возможно, русские осведомлены о наших планах и именно поэтому они переместили свои стратегические резервы на восток, чтобы держать их в боевой готовности.
На основании этой оценки генерал Гот решил, что приказ о наступлении прямо на север вдоль прямой трассы через Обоянь не следует понимать буквально. По мнению Гота, местность и расположение противника существенно препятствовали бы такому продвижению. В районе 20 км на юг от Обояни местность отлого спускалась в направлении севера-востока и севера к р. Псёл. И постепенно поднималась снова на другом ее берегу, давая возможность отличного обзора для русских. Местность, пересекаемая р. Псёл вокруг Обояни, была слишком узкой из-за большого количества водоемов, а направление течения реки не давало возможности обойти их. Любая русская дивизия, отброшенная от Белгорода, тем не менее могла удержаться на новом естественном рубеже обороны за р. Псёл, по обеим сторонам Обояни и на юге-востоке от города и нанести наступающим большой урон.
Генерал Гот понимал, что советский стратегический резерв включает несколько танковых корпусов, быстро вступит в бой, протискиваясь через узкий проход между реками Донец и Псёл в районе Прохоровки (около 15 км на северо-восток от Белгорода). Если передовые части 4ТА вступят в тяжелый бой с ними в районе, пересекаемом р. Псёл около Обояни, то русские танки могут нанести сильный удар по нашему правому флангу и иметь успех, именно из-за того, что наши танковые дивизии будут ограничены в маневре рекой Псёл. Так как эта ситуация могла быстро обернуться катастрофой, Гот понимал, что столкновение с советским бронетанковым резервом около Прохоровки необходимо запланировать до начала наступления непосредственно на Курск. Он считал жизненно важным ввести в такое сражение самое мощное из имеющихся соединений, с тем чтобы мы могли сначала вынудить противника вступить с нами в бой на выбранной нами территории, не пересеченной р. Псёл, на которой наши танковые дивизии могли бы использовать в полной мере свою превосходящую мобильность и силу. Следовательно, после прорыва рубежа обороны противника 2-й танковый корпус СС не должен продвигаться прямо на север вдоль р. Псёл, а резко повернуть на северо-восток к Прохоровке для уничтожения танковых сил русских, которые мы надеялись застать именно там. Преимущество такого маневра состояло в том, что он приближал нас к 3-му танковому корпусу, армейской группе Кемпфа и повышал возможность координации сил на внутренних флангах корпусов в этом районе боевых действий. Этот план требовал от генерала Гота так же изменить задачи 48 тк, которому предстояло действовать на левом фланге. Сразу же после прорыва по обеим сторонам Черкасского корпуса не должен был быстро продвигаться на север к р. Псёл, но и, не отставая, идти рядом со 2 тк СС по мере того, как он будет поворачивать на северо-восток. Такой маневр прикроет фланг корпуса обергруппенфюрера Хауссера по мере его продвижения к решающему сражению и потенциально обеспечит дополнительное усиление в бою. Конечно, пока мы не могли определить, каким образом 48 тк будет задействован у Прохоровки, но ни в коем случае мы не планировали вводить в бой соединение генерала фон Кнобельсдорфа западнее этого населенного пункта. Невозможно было подготовить дальнейший план боевых действий после победы под Прохоровкой, но в результате такого успеха мы находились бы в водоразделе между реками Оскол, Донец, Псёл и Сейм, откуда мы могли вести наступление в любом направлении.
Генерал Гот также обратил внимание фельдмаршала фон Манштейна на тот факт, что прорыв через оборонительную систему русских будет сложным, дорогостоящим и потребует много времени. Он не надеялся, что 4ТА получит свободу действий, пока мы не прорвем оборонительный рубеж Тетеревино – Новенькое, приблизительно в 27–30 км на юго-восток от Обояни, где был размещен третий и последний советский оборонительный рубеж»
8
Newton S. Kursk. The german view. DA CARO PRESS. A Member of the Perseus Books Group, 2000. Р. 71–73
Таким образом, согласившись с идеями Гота, Манштейн тоже пришел к выводу, что одним из кульминационных моментов первого этапа будущей битвы должны были стать события у Прохоровки.
Второе решение оказалось не менее важным. Генерал-полковник не верил, что 2 А ГА «Центр», располагавшаяся на левом фланге ГА «Юг», будет в состоянии оттянуть на себя советские войска, если они в ходе продвижения его армии к Курску, попытаются ударить по правому флангу 48 тк, протяженность которого наверняка значительно увеличится. Вероятно, с этой целью, по его данным, южнее Курска русские уже накапливают значительные резервы. Эти опасения заставили Манштейна согласиться с Готом и передать именно 48 тк новое мощное танковое соединение – 10-ю танковую бригаду «пантер» (10 тбр).
27 июня был принят еще ряд важных вопросов, касавшихся предстоящих событий у Прохоровки. По сути, именно в этот день генерал-полковник Г. Гот окончательно согласовал план действий 4ТА на первом этапе с руководством ГА «Юг» и поставил окончательные тактические задачи командованию двух корпусов. Для решения главной задачи первого этапа операции – уничтожения советских подвижных резервов у ст. Прохоровка – было решено использовать 2 тк СС. В ходе движения к станции его правый фланг должна была прикрыть наступавшая с юга 6 тд 3 тк АГ «Кемпф», а левое крыло – мд «Великая Германия» 48 тк. Гот рассчитывал, что решающее сражение начнется в период с 7 по 9 июля. Ожидалось, что к этому моменту 48 тк успеет форсировать р. Псёл южнее Обояни и, выставив заслон, повернет часть своих бронетанковых сил, предполагалось частично 10 тбр, на помощь 2 тк СС для борьбы с русскими танками. Подчеркну, что Гот ожидал подход значительных сил Красной Армии, поэтому в сражении у Прохоровки должны были непременно участвовать и войска 48 тк и АГ «Кемпф». Однако генерал В. Кемпф не располагал столь значительными силами, как Гот, и только очень большой оптимист мог ожидать, что его группа сумеет с той же скоростью продвигаться вперед, как и войска 4ТА.
Почти полвека Прохоровка оставалась одним из главных мифов Великой Отечественной войны - советская пропаганда культивировала легенду о "величайшем танковом сражении", в котором Красная Армии одержала безусловную победу над гитлеровцами. Реальность оказалась гораздо более горькой, чем парадная "генеральская правда". Автор этой книги, ведущий отечественный исследователь Курской битвы, кандидат исторических наук В.Н. Замулин, стал первым, кто, основываясь не на идеологических мифах, а на архивных документах противоборствующих сторон, рассказал о Прохоровском сражении без умолчаний и прикрас - о том, что 12 июля 1943 года на южном фасе Курской дуги имело место не "встречное танковое сражение", как утверждали в своих трудах советские историки и его участники, а самоубийственная лобовая атака на подготовленную оборону противника, о плохой организации контрудара 5-й гвардейской общевойсковой и 5-й гвардейской танковой армий и огромных потерях, понесенных их войсками, о том, какая цена...
Читать полностьюПочти полвека Прохоровка оставалась одним из главных мифов Великой Отечественной войны - советская пропаганда культивировала легенду о "величайшем танковом сражении", в котором Красная Армии одержала безусловную победу над гитлеровцами. Реальность оказалась гораздо более горькой, чем парадная "генеральская правда". Автор этой книги, ведущий отечественный исследователь Курской битвы, кандидат исторических наук В.Н. Замулин, стал первым, кто, основываясь не на идеологических мифах, а на архивных документах противоборствующих сторон, рассказал о Прохоровском сражении без умолчаний и прикрас - о том, что 12 июля 1943 года на южном фасе Курской дуги имело место не "встречное танковое сражение", как утверждали в своих трудах советские историки и его участники, а самоубийственная лобовая атака на подготовленную оборону противника, о плохой организации контрудара 5-й гвардейской общевойсковой и 5-й гвардейской танковой армий и огромных потерях, понесенных их войсками, о том, какая цена заплачена за триумф Красной Армии на Курской дуге.
СкрытьВ.Н. ЗАМУЛИН
Оперативная обстановка перед предстоящим сражением у Прохоровки складывалась предельно сложно и далеко не так, как предполагал Гот. К 9 июля потери 4-й танковой армии в бронетехнике оказались очень высокими. Из 327 танков, числившихся в 48-м танковом корпусе утром 5 июля 1943 г. как боеспособные, 9 июля к 23.30 осталось 123 машины, или 40 96. Еще катастрофичнее складывалась ситуация с танками в 10-й танковой бригаде «Пантер», которую предполагали частью сил развернуть к Прохоровке. Она оказалась практически обескровленной: по разным причинам из строя вышло более 90 % Т-5 (из 200 «Пантер», прибывших перед Курской битвой, вечером 9 июля числилось в строю 16). Во-вторых, из-за того, что армейская группа «Кемпф» продолжала топтаться под Белгородом, противник был вынужден держать моторизованную дивизию «Дас Райх» и 167-ю пехотную дивизию на правом крыле, что не позволяло нарастить силы на направлении главного удара и существенно продвинуться в северном и северо-восточном направлениях. Угроза мощных фланговых ударов из района Прохоровки с каждым днем возрастала, а силы немцев таяли. Для Гота первостепенной целью на ближайшие несколько суток являлось уничтожение наших войск в междуречье Северского и Липового Донца и проведение сражения с танковыми резервами у Прохоровки.
10 июля начался второй этап оборонительной операции Воронежского фронта в южной части Курского выступа. Его основные события разворачивались у крупного узла сопротивления советских войск - железнодорожной станции Прохоровка. В этот период основная цель советской стороны заключалась в том, чтобы не допустить прорыва третьего армейского (тылового) рубежа обороны на прохоровском направлении, нанести потери противнику и создать условия для его разгрома.
Н. С. Хрущев докладывает по телефону И. В. Сталину о прибытии 5-й гвардейской танковой армии в район станции Прохоровка. Рядом, справа налево: командующий БТ и MB фронта генерал-лейтенант А. Д. Штевнев, командующий армией генерал-лейтенант П. А. Ротмистров и заместитель командующего армией И. Р. Апанасенко. 10 июля 1943 г.
Главная роль отводилась 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армиям, а также 69-й армии. Соединения 1-й танковой, 6-й и 7-й гвардейских армий до конца операции продолжали участвовать в битве в полном составе, но уже не играли главной роли. Завершился этот этап в ночь на 17 июля, когда командование группы армий «Юг», не сумев выполнить поставленные в плане «Цитадель» задачи, начало отвод своих сил, в том числе и с участка фронта в районе Прохоровки, т. е. перешло к решению другой оперативной задачи. Соответственно изменились и задачи войск Воронежского фронта - от обороны они перешли к преследованию неприятеля. Третий, завершающий, этап Курской оборонительной операции Воронежского фронта - преследование (на отдельных участках вытеснение) противника завершился 23 июля, когда его войска практически вышли на рубежи, занимаемые ими до 5 июля.
День 12 июля 1943 г. стал переломным моментом сражения. На чашу весов генерал Ватутин бросил практически все, что у него было. В ходе контрудара, длившегося четверо суток, произошел ряд танковых боев с привлечением артиллерии и пехоты. Наиболее крупным из них стал бой на участке между рекой Псел и хутором Сторожевое (названным впоследствии «танковым полем»), в котором участвовали четыре советских танковых корпуса, части трех стрелковых и одной воздушно-десантной дивизии, а также двух мотострелковых бригад. Основной цели контрудар не достиг: противник не был разгромлен, а участвовавшие в нем советские соединения понесли значительные потери. Тем не менее, благодаря ему продвижение 4-й танковой армии у станции было остановлено окончательно. Бой корпусов 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий с дивизиями 2-го танкового корпуса СС завершил первый этап Прохоровского сражения.
Второй этап сражения проходил с 13 по 16 июля, когда Манштейн, не овладев станцией, поставил перед 4-й танковой армией и армейской группой «Кемпф» задачу окружить и уничтожить часть сил 69-й армии южнее, в междуречье Северского и Липового Донца, путем встречных ударов 2-го танкового корпуса СС и 3-го танкового корпуса. Хотя противник не сумел достигнуть поставленной задачи, он нанес советским войскам существенный урон и вытеснил их из междуречья, обеспечив своим силам благоприятные условия для отхода.
Но вернемся к планам советской стороны. После анализа сложившейся ситуации Н. Ф. Ватутин и представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский еще 7 июля обратились к И. В. Сталину с просьбой выдвинуть для усиления Прохоровского направления 5-ю гвардейскую армию генерал-лейтенанта А. С. Жадова, которая в это время занимала участок на первом фронтовом рубеже по линии Старый Оскол - село Скородное, и 5-ю гвардейскую танковую армию генерал-лейтенанта П. А. Ротмистрова из района Острогожска. Предложение Верховным было одобрено, и к исходу 9 июля армия Ротмистрова сосредоточилась в районе Прохоровки, получив задачу усилить оборону стрелковых частей 69-й армии, а соединения Жадова начали подходить к Прохоровке через сутки. Оба танковых корпуса Гота, которым предстояло с 10 июля решать главную задачу, уже были скованы тяжелыми боями, резервов ни у Гота, ни и у Манштейна не было, а очередная, еще более значительная волна советских подвижных соединений уже катила из Воронежской области под Прохоровку До 10 июля все внимание командования Воронежского фронта было обращено на обояньское направление. Подход двух армий не только заметно укрепил позиции войск фронта под Прохоровкой, но и позволил Ватутину усилить 1-ю танковую армию и по-иному планировать дальнейшие действия войск. Генерал начинает подготовку крупного контрудара с целью окончательно остановить 4-ю танковую армию и нанести ей тяжелые потери. К активным действиям командующего фронтом подтолкнул ряд факторов. Во-первых, в 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армиях насчитывалось в общей сложности более ста тысяч человек и около тысячи единиц бронетехники. Эти колоссальные силы сосредотачивались в удобном месте - на фланге вражеской группировки, наносившей удар в общем направлении на Обоянь. Во-вторых, разведка фронта систематически сообщала о подтягивании гитлеровцами огромных резервов (корпус и больше), но объективными данными (документами, допросами пленных) это не подтверждалось. В то же время уже 8 июля с передовой стала поступать информация о том, что на флангах обоих ударных группировок немцы ведут окопные работы, натягивают колючую проволоку, что наводило на мысль: враг выдыхается, но старается это маскировать. В-третьих, при передаче фронту армий Ротмистрова и Жадова Сталин поставил условие: использовать их только с разрешения Ставки для контрнаступления. Определять наиболее благоприятный момент и координировать по организации ввода их в бой должен был лично начальник Генштаба.
Н. Ф. Ватутин лучше, чем кто-либо, понимал: при определении района, откуда немцы нанесут главный удар, Москва ошиблась, неприятель главные силы бросил не против войск Рокоссовского, а против его фронта. Убедить же И. В. Сталина в том, что для отражения столь мощного удара необходимы более значительные силы, чем имеет фронт, пока не удавалось. Бывший член Военного совета фронта Н. С. Хрущев вспоминал, что ежедневно Н. Ф. Ватутин выслушивал и от Верховного, и от членов Ставки ВГК разносы и упреки в неумении воевать, в плохой организации боевой работы. Все это наталкивало на мысль о проведении контрудара, острие которого должно было располагаться в районе Прохоровки и направляться в сторону шоссе Белгород - Курск (по правому флангу 4-й танковой армии), и переходе в контрнаступление.
Таким образом, немецкое и советское командование, действуя по неизвестным противостоящей стороне планам, объективно готовило в полосе наступления корпуса СС крупное танковое сражение. Но если Манштейн это сражение заранее обдумал еще в мае и целенаправленно шел к нему, то Ватутин импровизировал. Вечером 9 июля было запрошено разрешение Москвы на проведение контрудара. Командование фронта искренне верило, что контрудар перерастет в контрнаступление, поэтому во всех боевых документах упоминалось только контрнаступление. Не без колебаний это предложение было одобрено Ставкой и Генеральным штабом. Дивизии правого крыла 69-й армии должны были удержать противника на дальних подступах к Прохоровке и обеспечить развертывание 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий. Утром 12 июля, пройдя через их позиции, два танковых и один механизированный корпус Ротмистрова, усиленные шестью стрелковыми дивизиями, должны были мощным ударом расколоть 2-й танковый корпус СС пополам и отбросить к обояньскому шоссе. План был вполне реалистичным, а главное - фронт располагал возможностями его реализовать, правда, лишь в случае удержания рубежа развертывания корпусов Ротмистрова.
Генерал-полковник Г. Гот прекрасно понимал грозящую опасность, поэтому приложил все усилия, чтобы в ближайшие двое суток овладеть удобными для развертывания позициями под Прохоровкой и поставить армию Ротмистрова в максимально сложное положение. Решать эту задачу он начал в тот самый момент, когда Ватутин докладывал свой замысел Сталину Главную роль должны были сыграть две дивизии корпуса - «Мертвая голова» и «Лейбштандарт Адольф Гитлер». Первой предстояло прорваться к Прохоровке через излучину реки Псел, а второй - нанести фронтальный удар в направлении юго-западных окраин станции. К утру 10 июля были подготовлены условия для удара в восточном и северо-восточном направлении.
К этому времени советские стрелковые дивизии и бригады понесли существенные потери. Понимая это, руководство фронтом усиливало район Прохоровки. Уже к вечеру 9 июля во втором эшелоне начали занимать оборону танковый и мехкорпус 5-й гвардейской танковой армии. Рубеж стрелковых частей предстояло укрепить бригадами 2-го танкового и 2-го гвардейского Тацинского танкового корпусов. Они должны были создать своеобразный бронированный обруч тыловой полосы на направлении вероятного удара корпуса СС. Однако к началу Прохоровского сражения оба соединения понесли ощутимые потери. На 8.00 10 июля 1943 г. они имели в строю в общей сложности 257 танков трех типов: Т-34, Т-70 и Мк-4. Причем из 89 танков, находившихся в трех бригадах 2-го танкового корпуса, 43 - легкие Т-70. Бригады находились на острие главного удара эсэсовского соединения, поэтому состав танкового парка существенным образом влиял на результаты боевой работы.
Основным естественным препятствием для наступления немцев на северо-восток с прохоровского плацдарма была река Псел. Ширина ее русла была сравнительно небольшой - от 25 до 30 м. Однако широкая болотистая пойма, протянувшаяся по обе стороны до 200 м, представляла серьезное препятствие для танков. Поэтому в ночь на 10 июля мотопехота дивизии «Мертвая голова», переправившись через реку, предприняла попытку захватить плацдарм на правом берегу, чтобы дать возможность установить понтонный мост для переправы бронетехники. Но эта попытка была сорвана.
Основные усилия противник сконцентрировал у железнодорожного полотна, идущего параллельно грунтовой дороге. На расстоянии 300-400 м от насыпи находился край глубоких балок. Эти несколько сот метров и были единственным танкопроходимым «коридором» для прорыва к Прохоровке. Главным узлом сопротивления советских войск здесь были хутор Ивановский Выселок и совхоз «Комсомолец». Эти населенные пункты располагались по краям «коридора» и являлись ключом к станции, поэтому вокруг них и развернулись главные события в первый день сражения.
Перед рассветом немецкая диверсионная группа, в которую входили переодетые «власовцы», уничтожила советское боевое охранение, дав возможность саперам подготовить в минном поле проходы для танков. Утро 10 июля началось с артобстрела. После завершения налета в атаку двинулись «Тигры» и штурмовые орудия, а за ними - мотопехота. Батальоны 183-й стрелковой дивизии не открывали огня, видя, что немцы идут на минное поле. Спустя считанные секунды на лицах бойцов отразилось изумление: мины не сработали. Бронетехника увеличила скорость, и «влетела» на наши позиции. Эсэсовцы с ходу овладели Ивановским Выселком и попытались прорваться в направлении Сторожевого.
Штаб дивизии «Лейбштандарт Адольф Гитлер» сообщал в корпус: «Хорошо окопавшийся противник оборонялся ожесточенно, но после захвата позиций сопротивление ослабло. Многочисленные русские обратились в бегство. С 14.00 сильный огонь танков из укрытий на склонах и с северо-западной окраины урочища Сторожевое мешают дальнейшему продвижению вперед». Сильным минометным огнем и контратаками танков советское командование заблокировало попытки боевых групп дивизий СС начать фронтальное наступление вдоль железной дороги. Заканчивался первый день Прохоровского сражения. Каковы были его итоги? Главное: войска Воронежского фронта не позволили 2-му танковому корпусу СС выполнить поставленную Готом задачу - прорвать третий рубеж на всю глубину, выйти к станции Прохоровка. Обе дивизии СС продвинулись лишь на 3-3,5 км.
Особо следует отметить, что противник в этот день не сумел задействовать свой «конек» - танковый таран при поддержке бомбардировочной авиации. Действовали лишь «тигры» и самоходки. Причина этого - мины. Эсэсовцы прорвались на довольно узком участке, где танки просто не могли развернуться. Те же проблемы стояли и перед дивизией «Мертвая голова», которой не удалось переправить бронетехнику на северный берег реки. При закреплении штурмовых групп на плацдарме гренадеров поддерживали лишь артиллеристы и расчеты шестиствольных минометов.
Однако бой 10 июля под Прохоровкой еще раз подтвердил, что войска Воронежского фронта имеют дело с сильным противником. Захват ключевых пунктов обороны на дальних подступах к Прохоровке, а также создание плацдарма на правом берегу Псла, позволившие начать строительство переправы для тяжелой техники, свидетельствовали, что профессионализма немцам не занимать. Корпус СС был существенно потрепан, но отступать от намеченной цели его командование не собиралось. И самое главное - противник овладел первым рубежом, намеченным для развертывания 5-й гвардейской танковой армии. Это был тревожный сигнал для командования фронтом.
На 11 июля задачи дивизий СС остались прежними: «Лейбштандарт Адольф Гитлер» наносит удар на Прохоровку вдоль железной дороги, «Райх» прикрывает правый фланг, а в случае успеха усиливает удар.
Командир 2-го танкового корпуса генерал- майор А. Ф. Попов по радио управляет боем своих бригад.
Второй день Прохоровского сражения оказался для советской стороны очень тяжелым и наполненным трагическими событиями. Во второй половине дня командованию группы армий «Юг» удалось невозможное: немцы решительным ударом рассекли оборону под Прохоровкой и чуть не овладели станцией.
Судя по всему, во второй половине дня штаб 69-й армии до конца не владел обстановкой на своем правом фланге. А командующему Воронежским фронтом о прорыве немцев было доложено через несколько часов после этого - только в 19.20. «Вследствие вашей беспечности и плохого управления противник прорвался в Петровку и к Прохоровке, - говорилось в боевом распоряжении Н. Ф. Ватутина командующему 69-й армией и командиру 2-го танкового корпуса. - Приказываю вам, под вашу личную ответственность, совместно с частями Ротмистрова и Жадова уничтожить прорвавшегося противника и сегодня же выйти на фронт Васильевка - Беленихино». Ликвидацией прорыва командарм пятой гвардейской занялся лично: организовал более четкое управление войсками и подтянул истребительно-противотанковые полки и полки «катюш». Однако полностью восстановить положение не удалось.
Хотя эсэсовцы и не вошли в Прохоровку, но захват всего района юго-западнее и западнее станции, где могли развернуться танковые корпуса и к чему так стремился командующий 4-й танковой армией, имел в дальнейшем трагические последствия для армии Ротмистрова и сыграл немаловажную роль в срыве фронтового контрудара. Бригадам танкистов, начинавшим после наступления сумерек движение в исходный район для ввода в бой, было просто негде разворачиваться.
Прорыв боевой группы дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» к кирпичному заводу в Прохоровке напоминал бутылочное горлышко. Она глубоко вклинилась в нашу оборону открыв оба фланга. В то же время соседи дивизии СС - «Мертвая голова» и «Дас Райх» - остались практически на месте. Следовательно, при дальнейшем движении вперед угроза окружения ее ударного клина была вполне реальной. Командир дивизии был вынужден отдать приказ о приостановке наступления.
К полуночи ожесточение боя спало, противник приступил к интенсивному закреплению территории. Суть фронтового контрудара сводилась к тому, чтобы 12 июля двумя группировками - 5-й гвардейской
танковой и 5-й гвардейской армиями с северо-востока от Прохоровки и 5-й гвардейской и 1-й танковой армиями с северо-запада - нанести удар в общем направлении на села Яковлево и Покровка. А сковывающий удар под Белгородом готовились предпринять соединения 7-й гвардейской армии.
Армии Ротмистрова отводилась первостепенная роль. Н. Ф. Ватутин решил создать под Прохоровкой из двух резервных армий, усиленных двумя танковыми корпусами и артиллерией дальнего действия, ударную группировку, которая должна была расколоть группировку Гота и выйти к Обояньскому шоссе. В качестве стального клина, которым командующий фронтом намеревался рассечь 2-й танковый корпус СС, были корпуса Ротмистрова. Если бы этот замысел увенчался успехом, он вполне мог изменить оперативную обстановку и переломить ситуацию в нашу пользу. На момент принятия решения, 9-10 июля, все возможности для этого были. Но к вечеру 11 июля ситуация резко поменялась: часть дивизий 5-й гвардейской армии была введена в бой, рубеж развертывания 5-й гвардейской танковой армии находился под контролем противника, а все мероприятия, проводившиеся артчастями, пошли насмарку.
«На организацию контрудара оставалось всего несколько часов светлого времени и короткая летняя ночь, - вспоминал А. С. Жадов. - За это время нужно много сделать: принять решение, поставить задачи войскам, провести необходимую перегруппировку частей, распределить и расставить армейскую и приданную артиллерию. Вечером на усиление армии прибыли минометная и гаубичная артиллерийские бригады, имея крайне ограниченное количество боеприпасов. Танков армия не имела вообще».
Враг наступал, тесня наши части. Соединения испытывали нехватку в боеприпасах. Перед Ротмистровым ставилась очень трудная задача: ударом в лоб по дивизиям «Лейбштандарт» и «Дас Райх» рассечь корпус СС на несколько частей и углубиться в его тыл на 30 км вместо 15-16 км, как предполагалось ранее. При этом планировалось, что третья дивизия - «Мертвая голова» - окажется зажатой между флангами гвардейских армий.
Главную надежду Н. Ф. Ватутин возлагал на танки. Ему удалось создать на направлении главного удара беспрецедентную плотность бронетанковой техники на километр фронта. С 17.00 11 июля в оперативном подчинении Ротмистрова имелся 931 танк, 42 СУ-76 и СУ-122, а также 12 СУ- 152, в том числе 581 Т-34 (62,4 %) и 314 Т-70 (33,7 %). Из этого числа в строю в районе сосредоточения основных сил, восточнее Прохоровки, находилось 797 танков и 43 САУ остальные - в ремонте и в пути. На рассвете 12 июля подошло еще несколько боевых машин, после чего в 5-й гвардейской танковой стало 808 исправных танков и 32 СУ-76 и СУ-122.
Главный удар первыми должны были нанести 18-й и 29-й танковые корпуса генералов Б. С. Бахарова и И. Ф. Кириченко. Утром перед атакой оба корпуса, находившиеся на острие главного удара, имели в строю 368 танков и 20 САУ, плотность бронетехники на километр фронта первоначально должна была достигнуть почти 56 единиц. В действительности смогли добиться даже большего - 60 танков на километр, не учитывая САУ Поэтому надежды советского командования расколоть корпус СС казались вполне обоснованными. А если учесть, что затем в бой должны были вступить более двухсот танков второго эшелона совместно с пехотой, то прорыв на 30 км казался делом хотя и трудным, но вполне выполнимым.
Однако не были учтены такие важные факторы, как технические возможности советской бронетанковой техники и рельеф местности. Так, из 177 танков 18-го танкового корпуса, находившихся в строю и в пути на 10 июля 1943 г., 35,5 % составляли Т-70, остальные - Т-34 и Мк-4, а в «ударном» 29-м танковом «семидесяток» оказалось еще больше - 38,8 %. Т-70 относился к типу легких машин и не был способен на равных бороться ни с одним немецким танком, ни с основными орудиями.
Командующий танковой армией прекрасно осознавал опасность, грозящую армии при фронтовом ударе. В первый эшелон он вывел четыре бригады, в которых Т-70 было лишь 30 %. Вместе с тем комбриги в первый эшелон ставили батальон «тридцатьчетверок», а батальон легких танков - во второй. Для усиления огневой мощи бригад первого эшелона 29-го танкового корпуса им придавалось по одному самоходному артполку.
Командир 29-го танкового корпуса генерал- лейтенант (в период сражения генерал-майор) И. Ф. Кириченко. 1945 г.
Таким образом, при планировании боевого построения армии все, что было в его силах, Ротмистров сделал, острие ударного клина составили наиболее сильные соединения.
Замысел Гота 12 июля был шире: прорваться к Обояни через Прохоровку: встречными ударами 2-го танкового корпуса СС и 3-го танкового корпуса окружить войска Воронежского фронта, в результате должна была образоваться брешь, в которую мог быть введен резервный 24-й танковый корпус, сосредотачивавшийся под Белгородом. Немцы опередили нас. Наш контрудар еще не начался, а с направления главного удара гвардейских армий пришлось вывести для отражения удара немцев южнее Прохоровки внушительные силы: 1б1 танк (почти пятая часть общего количества в 5-й гвардейской танковой армии), 11 CAY , 36 бронемашин, два артполка и две противотанковые батареи. Это существенно повлияло на дальнейшие действия. Был ослаблен первый эшелон армии, наполовину уменьшился второй. В резерве Ротмистрова оставались всего две бригады общей численностью 92 танка.
Несмотря на ослабление готовившихся к наступлению войск, командование фронтом решило план действий не менять. В 8.30 по сигналу залпа «катюш» гвардейцы двинулись в атаку. Острие главного удара приходилось на 6-километровый участок фронта между хутором Сторожевое и рекой Псел, в полутора километрах юго-западнее Прохоровки. Наносили удар 18-й и 29-й танковые корпуса во взаимодействии с 42-й гвардейской стрелковой и 9-й гвардейской воздушно-десантной дивизиями. Именно бой этих двух корпусов с дивизиями 2-го танкового корпуса СС стал именоваться впоследствии встречным танковым сражением.
Авторы исследований и мемуаров о тех событиях редко удерживаются, чтобы не описать кульминационный момент атаки - выход бригад двух корпусов к совхозу «Октябрьский» и высоте 252.2. Иногда в описаниях начала боя утверждается, что от Прохоровки на эсэсовцев двинулась стальная лавина из нескольких сотен советских боевых машин, а навстречу враг двинул столь же значительное число своих танков, в результате чего за несколько минут бой превратился в некий ревущий гигантский клубок машин, огня и человеческих тел. Свою лепту в эту эпическую картину внесли отредактированные в «нужном направлении» воспоминания участников сражения. Бесспорно, на обычного человека подобное описание производит впечатление, и все, что запоминается, - это огромное поле, более тысячи танков, тонны искореженного металла и море огня. Профессионалы подобные рассказы воспринимают скептически.
На самом деле сплошной лавины утром 12 июля от Прохоровки не двигалось, и это оказалось губительным для советской стороны. Если бы 368 боевых машин корпусов Кириченко и Бахарова двумя эшелонами действительно одновременно двинулись на позиции войск СС, то, несомненно, раздавили бы их. Но «бронированной лавины» организовать не удалось. В лощине у кирпичного завода находилось порядка 80 единиц бронетехники. Большему числу боевых машин здесь развернуться было просто невозможно. Танки шли на исходные позиции по дороге, которая сужалась у завода и проходила по дамбе небольшого пруда, таким образом, они могли двигаться только одной колонной. Но и миновав это место, бригады 29-го танкового корпуса не имели возможности развернуться в линию и набрать скорость. Танкопроходимые места перед передним краем были заминированы. Утром минные поля снять не успели, а проделали в них лишь узкие проходы.
В первый удар всегда вкладывается максимальная сила, поэтому крайне важно в начале атаки соблюсти синхронность и непрерывность ввода в бой, как батальонов, так и бригад, после чего огнем и значительным количеством боевых машин смять передовые позиции противника. Расстояние до переднего края и сложная местность привели к увеличению интервала между вводом в бой бригад первого и второго эшелонов. Поэтому бригады шли не сплошным широким потоком, как утверждают многие авторы, а волнами, интервал между которыми достигал от 30 минут до 1-1,20 часа.
Замаскированный расчет немецкого 75-мм противотанкового орудия рассматривает уничтоженный танк Т-34. Июль 1943
Это дало возможность противнику уничтожать их по частям. Впоследствии анализируя условия, при которых его корпус переходил в контрудар, генерал-майор Б. С. Бахаров писал: «Бои 12-14.7… еще раз показали, что выбор танкопроходимой местности в направлении атаки танков является одним из главнейших вопросов, решающим образом влияющих на исход атаки».
Помимо неудачного выбора местности для ввода крупных танковых сил, командование фронта неверно оценило и мощь противотанковой обороны противника на этом участке. Оно не рассчитывало, что неприятель сможет создать за короткую летнюю ночь устойчивую оборону. Когда же эсэсовцам это удалось и они все-таки остановили несколько сотен наших боевых машин, верить в то, что просчитались, советскому командованию не хотелось. Отсюда и появилась версия о подходе значительных танковых резервов немцев в ходе боя, а очевидцы стали писать о «сквозных танковых атаках» и многочисленных таранах.
Наиболее напряженные боевые действия шли с 8.30 до 15.00. С первых минут боя ударные соединения армии Ротмистрова оказались в тяжелейшем положении. На участке обороны дивизии «Лейбштандарт» протяженностью до 6,5 км находилось до 305 орудий и минометов всех типов, или до 47 стволов на километр фронта. Причем лишь 26 зенитных пушек и орудия четырех танков Т-2 имели калибр 20-мм, остальные огневые средства и танки - от 50-мм до 105-мм, а орудия полевой артиллерии -105-150-мм. Первым мощным узлом сопротивления стал совхоз «Октябрьский». Используя наши окопы и другие инженерные сооружения, немцы в течение ночи вкопали на окраинах совхоза и северных скатах высоты 252.2 противотанковую артиллерию, а на южных и юго-западных - САУ Из-за нехватки времени и ожесточенности боев наша разведка не сумела выявить огневые точки противника, определить его боевой состав и замысел. Поэтому, когда ранним утром корпуса перешли в наступление, удар пришелся не по флангам, как планировалось, а в лоб. Едва танкисты подошли на расстояние прямого выстрела к позициям немцев, сразу вспыхнули факелами и задымились около двух десятков машин первой линии. Боевое построение нарушилось, экипажи начали маневрировать, расползаться, стремясь использовать складки местности, чтобы выйти из-под губительного огня. Значительная часть ударной 32-й танковой бригады полковника А. А. Линева сгорела за считанные минуты.
Советский танковый десант.
При вводе в прорыв подвижных соединений впереди стоящие войска должны уничтожить организованное сопротивление противника, особенно противотанковые средства врага на переднем крае. Лишь после этого есть смысл выдвигать бронетехнику. Однако реальность, с которой столкнулись танкисты Ротмистрова, была иной. Когда танки вышли на дистанцию прямого выстрела орудий и встретили хорошо организованную противотанковую оборону врага, экипажи были просто ошеломлены. Под ураганным огнем необходимо было не только вести бой, но и перестраиваться от рывка в глубь обороны противника к позиционной борьбе.
Трагически окончилась атака 25-й танковой бригады полковника Н. К. Володина, потери которой оказались катастрофическими. Примерно за пять часов боя вышло из строя 320 человек (44 офицера), в том числе 140 погибли. Потеряно 55 танков (часть по дорвалась на минах и вышла из строя по техническим причинам). Все восемь СА двух батарей вышли из строя. Остатки соединения были сведены в батальон.
После вступления в бой второго эшелон количество танков на направлении главного удара двух корпусов увеличилось почти вдвое, вражеские артиллеристы и танкисты физически не успевали вести бой с подходящими боевыми машинами. Это помогло группе наших боевых машин прорваться на гребень высоты 252.2 и в район совхоза. В единоборство с танками вступила пехота противника, но, не выдержав натиска, немцы начали отступать. Под прикрытием лесополосы, насыпи и дыма танкисты на полном ходу ворвались в совхоз «Комсомолец», углубившись в оборону дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» на 5 км.
В 13-30 эсэсовцы были окончательно выбиты из совхоза «Октябрьский» и начали отходить на юго-запад. Казалось, ситуация начинает склоняться в нашу пользу. На левом фланге 29-го танкового корпуса также наметился определенный успех. Видя обозначившийся прорыв, противник вызвал в этот район авиацию, бомбежка длилась больше часа. К 14.30 дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» при поддержке люфтваффе сумела остановить продвижение наших танкистов. Несмотря на героизм и самоотверженность гвардейцев, атака на направлении главного удара ожидаемого результата не принесла, а резервов для продолжения наступления не было. Уже к полудню стало ясно, что план контрудара провалился.
С 15.00, используя замешательство, вызванное отходом нашей пехоты и выходом из строя основной части танков, эсэсовцы перешли к активной обороне. В 16.00 по боевым порядкам обороняющихся за Пселом войск 5-й гвардейской армии был проведен сильный авиационный, а затем артиллерийский обстрел. Не успел рассеяться дым и столбы пыли, как в атаку двинулись танки и штурмовые орудия в сопровождении мотопехоты на полугусеничных бронетранспортерах и до 200 мотоциклистов с экипажами автоматчиков. Бронетехника прошла через позиции 5-й гвардейской армии, а мотопехота была отсечена и залегла, поэтому танки были вынуждены отойти. Борьбу нашей пехоты и артиллерии осложняло отсутствие танковой поддержки и наспех оборудованные боевые позиции без разветвленной сети траншей. Почти полностью отсутствовали и минные заграждения.
10
пользователям понравилась эта запись
| В Мой Мир |